– Так, - Мегев нахмурился, а Триша сделала большие удивлённые глаза.
– Это что-то новенькое. Что значит 'выживание человечества'?

– Самое главное забыли сказать, - хихикнул Воробей.
– Нежити постепенно вытесняют людей с материка, пока не сбросят в море. Нам осталось от силы двести лет. А с последними демаршами Главного Смотрителя - и того меньше.

– Откуда знаете?

– Поверь, дядя Мегев, источник надёжнее не бывает. Это вторая часть плана: мы едем не просто скрываться, мы пытаемся остановить нежитей. Глобально, а не один раз отбить волну.

– Почему же тогда на юг, а не, например, на север?

– Этого я пока что не могу сказать.

– Секреты, - фыркнул Мегев.
– Ладно. Оставайтесь здесь столько, сколько нужно. Только Рейтар, - он грозно посмотрел на странника, - Никаких фокусов, как в прошлый раз. Я ясно выразился?

– Да, дядя Мегев, - Воробей покаянно уткнулся взглядом в свою пустую тарелку. Но Номи отчего-то ему совершенно не поверил.

К идее выцепить из его крови волшебство, отпугивающее нежитей, Воробей отнёсся скептически. По его мнению, если бы умения охотников в этом вопросе хоть чего-то стоили, они давно бы уже обнаружили оборотничество в крови странников и если не сами овладели этим искусством, то, по крайней мере, главная тайна магов Когтя давно бы уже не была тайной.

Глен настаивал на том, что теперь, когда с Главным Смотрителем покончено, нужно переходить к следующей части плана, о которой он не рассказывал раньше, чтобы не спугнуть. Номи молча соглашался, что тактика была разумной, и лучше бы Глен по-прежнему молчал. По словам духа, якобы где-то в глубинах Стола С был алтарь, через который человек мог повелевать нежитями. И если сотворить на нём определённое волшебство, наступление тварей можно остановить. Даже так - отправить их всех в вечный сон. Глен утверждал, что когда-то тоже так умел, и когда будил нежитей в последний раз, то был уверен, что в любой момент сможет их остановить. Но что-то пошло не так. Номи не смог понять, что именно. В любом случае - результат на лицо.

От одной мысли, что нужно будет отправляться в далёкие руины, опять пробираться в подземельях каждое мгновение ожидая атаки нежитя... Охотника пробирала дрожь. Он не выпускал на волю воспоминания, но всё равно, от любых разговоров об этом его словно наждачкой драло.

– А нет ничего поближе?
– Поинтересовался Воробей. Его недовольство было понятным: Стол С находился на другом конце континента, на далёком северо-восточном побережье. Связь с теми местами была утеряна несколько сотен лет назад, и так далеко не забирались даже самые отчаянные разведывательные отряды охотников и несуществующих больше лудильщиков.

– Было, но сейчас нет. Такой алтарь был в каждом Столе, - пояснил Номи.
– Но возможно рабочим остался только один.

– То есть, Глен-не-Глен не уверен, что даже доберись мы туда - алтарь заработает.

Охотник пожал плечами:

– Выходит так.

– Я на брошенные земли не поеду.

– Я тоже не хочу. Тем более тащить туда тебя.

Странник покосился на охотника, помолчал, и спросил:

– Поэтому вместо севера мы едем на юг?

– Для начала. Мы должны оставить хотя бы образец твоей крови в надёжных руках. А ещё лучше - дождаться результата.

– Я так и знал, - вздохнул Воробей.

– Ты - последняя надежда человечества, - охотник попытался звучать одухотворённо, но не был уверен, что у него получилось. Да и вообще сочетание 'последняя надежда человечества' в отношении одного человека звучало как-то... странно.
– Лично я считаю, что попытка наделить людей волшебством, таящимся в тебе, имеет больше шансов на успех, чем то, что предлагает Глен.

– Угу, конечно...

– И не забудь: он всё время твердит, что ты опасен. Он тебя боится!

– Так и сказал?
– Насторожился Воробей.

– Я раньше не мог понять почему, а теперь понимаю.

– Дааа...

– И даже Триша смотрит на тебя как... Она случаем не шпионка?

– В смысле?
– Воробей опешил.

– Я не чувствую от неё запаха волшебства, но, может, она состоит в какой-то вражеской банде? Осведомителем.

– С чего ты взял?!

– Ну... У неё сердцебиение учащается, когда она смотрит на нас, особенно на тебя. Да ещё и вопросы странные задаёт.

– Она не шпион, - странник вздохнул.
– Она влюблена.

– Влюблена?!

– В меня, - кивнул странник, - именно так выглядит любовь со стороны.

– Но, почему она переживает когда смотрит и на меня тоже?
– Охотник недоумённо нахмурился.

– Кто знает? Может, потому что ты вечно со мной, как банный лист. Кто знает, что там у нас с тобой!
– Он хохотнул.
– Шляются два грязных мужика по бездорожью.

– Да иди ты!

Временная остановка в столице незаметно из нескольких дней превратилась в неделю, а потом и в две. Им всё время не хватало чего-то, чтобы отправиться в дорогу: то зерно для лошадей не по той цене, то Воробью понадобилась новая сумка взамен взятой у мадам Лунь. В конце концов Номи вынужден был признать: они просто боятся отправиться в путь. Чувство было для него новое. Не сказать, что страха раньше охотник не испытывал: ему были знакомы и настороженность, когда люди в придорожной гостинице начинают нехорошо кучковаться на другом конце зала, и ужас, стынущий в груди, перед лицом гигантского нежитя. Но теперешнее нежелание двигаться вперёд - это было внове. Воробей целыми днями пропадал в городе, и казалось, что такое положение дел их полностью устраивает. Словно нашествие нежитей, перипетии с храмовниками - всё это где-то далеко, не здесь и не с ними. Трясина дней затягивала Номи, и единственное, что время от времени его встряхивало, не давало забыться в оцепенении - это Глен-не-Глен, вспышками появляющийся в его сознании.