Ивэн потеряла дар речи. Шелана была уверена — у беловолосой в голове сейчас крутится один вопрос: зачем ей понадобились эти кольца?

— Не беспокойся, — рассмеялась она. — Я все равно истощена после воскрешения. И ты мне нужна. Ты ведь не подведешь меня, верно?

Побледнев, Ивэн сглотнула.

— Не подведу.

Повелительным жестом Шелана отослала Ивэн прочь. Соблазн использовать кольца Кукловода и Марионетки на беловолосой был очень велик, но Шелана слишком ослабела после воскрешения. Нужно было выждать время, и набраться сил.

На закате она покинула замок. Шелана мягко ступала по земле, устланной опавшими листьями. Откинутые назад длинные темные волосы в робком свете луны сливались с платьем, полы которого касались земли. Ей не нужно было замирать и прислушиваться, чтобы различать громкий стук биения чужого сердца. Она слышала тяжелое дыхание своей жертвы. Чувствовала, как течет по венам разгоряченная кровь.

До него осталось совсем немного. Беглец, заплутавший в диком лесу, уже совершенно выбился из сил. Глухой удар, шелест взметнувшихся в воздух листьев — он упал и не смог подняться.

Приподняв подол, Шелана аккуратно переступила через огромную ветку, похожую на иссохшую руку старухи-великанши. Еще несколько шагов — и ее взгляд встретился с взглядом мужчины. Он попятился назад, уткнулся спиной в ствол дерева и застыл. Шелана ощущала его страх — одно из самых восхитительных лакомств на свете. Неторопливо подошла к нему, шелестя платьем. Она видела в глазах жертвы свой тонкий силуэт с развевающимися на ветру волосами.

Мужчина лежал на земле, скованный страхом и лишь отчасти — ее чарами. Заворожено наблюдал, как невероятно длинный ноготь приближается к его горлу. Так же, как мышь смотрит на змею, видя в желтых глазах собственную погибель.

Ждал он того или нет, но Шелана убивать его не стала. Пропорола ногтем ткань рубашки, закрутила на пальце наподобие петли и потянула на себя. Мужчина упал, зарывшись лицом в сырую землю. Шелана зачерпнула из висящего на поясе мешочка горсть пепла, швырнула прямо перед собой. В воздухе образовалось теневое облако. Она шагнула вперед, таща за собой тяжелую ношу.

Спустя мгновение она уже ступала на каменный пол своей обители. Темные стены без намека на раздражающий ее свет — Шелана прекрасно ориентировалась в темноте. Ни единого звука, кроме ее гулких шагов и неразборчивого мычания жертвы.

Комната могла показаться странной кому угодно, но только не ей. Голые каменные плиты, в центре узкая ванна, а над ней — ржавый крюк, покрытый бурой кровью. Шелана швырнула жертву на пол. Брезгливо отряхнула руки. Носком туфли перевернула на спину, пристально осмотрела с ног до головы. Процедила:

— Ты ни на что не годен.

Мелькнула соблазнительная мысль — превратить мертвеца в одного из своих слуг, но от нее пришлось отказаться. Еще один сложный сеанс магии Шелана могла просто не пережить. Ей нужна была сила. И немедленно.

— Ха до!

Не прошло и нескольких мгновений, как из-за арки показался упырь. Он торопливо направлялся к хозяйке, подволакивая ногу, которую ей так и не удалось восстановить. Несмотря на хромоту, Хадо был самым здоровым из ее слуг и лучшим ее охранником. Мертвый великан с разумом ребенка, результат генетических экспериментов Эша Вескерли. Супруг рассказывал Шелане, что едва не погиб от рук великана, одного из детей Бездны — лишь случайность его спасла. А затем он оживил того, кто чуть его не убил — чтобы сделать своим слугой.

Шелана кивнула на висящий над ванной крюк и приказала:

— На крюк его.

Хадо послушно заковылял к жертве. Несмотря на болезненный и отталкивающий вид упыря, в нем таилась недюжинная сила. Он взвалил скованную чарами жертву на плечо, тяжело поднялся на специальную подставку рядом с ванной. Насадил еще живое, но лишенное возможности сопротивляться тело на крюк. Под грубым натиском металл пропорол кожу шеи и позвонки.

Мужчина заорал, задергался — предчувствие надвигающейся смерти дало ему сил ослабить чары. Шелана недовольно поморщилась. Она любила страх и покорность жертвы, но не переносила истошные крики. Едва уловимое движение рукой — и жертва затихла.

Упырь слез, оглянулся на госпожу. Та скорее почувствовала, чем увидела — Хадо был невероятно доволен тем, как ловко справился с заданием. Он был одним из ее самых любимых слуг и одним из самых — если можно так сказать — разумных. Говорить не умел, лишь изредка, в порыве радости и возбуждения, что-то бессвязно лепетал, издавая нелепые звуки — как ребенок. По сути, он и был ребенком — вторая его жизнь, уже в новой для него сущности мертвого, началась лишь несколько месяцев назад.

Хадо ждал приказа Шелана, и она его не разочаровала.