Но знакомство с Алексией, их странная, почти мистическая встреча, все изменила — раз и навсегда. Джувенел будто бы тонул в мыслях о ней и, засыпая, смаковал в своей памяти ее нежный образ. Фантазия — все, что ему оставалось, ведь Алексия держалась отстраненно, будто бы настороженно. Только в своих грезах он мог ее целовать, но странное выражение в ее глазах мешало сделать это наяву.

Слияние свершилось. Головокружение стало почти нестерпимым, казалось — еще немного, и он потеряет сознание. Когда разноцветный вихрь, в который превратился окружающий его мир, рассеялся, Джувенел открыл глаза. И увидел малышку Эбби с восторженной улыбкой на лице и бесенятами в огромных глазах… и Алексию в роскошном бальном платье из нежноголубого атласа — как всегда прекрасную, волнующую.

В очередной раз подумалось: быть может, Метаморфоза связала их однажды крепкими узами, развязать которые никому не в силах? Быть может, Алексия — и есть его судьба? Слово «судьба» отозвалось легким эхом, в тоске на мгновение сжало сердце.

До этой роковой встречи в Бездне Джувенел и не подозревал, что способен на подобные чувства.

— У тебя получилось? — спросила Алексия, заметно волнуясь.

— Получилось. Печать Силы у меня.

И вот оно — то восхищение, которого он так жаждал, плескающееся в сероголубых глазах. Кончики пальцев зажглись нестерпимым огнем — так хотелось прикоснуться к ее белоснежной коже. Джувенел понял, что не может больше молчать. Законы Бездны слишком непредсказуемы и переменчивы. Что, если очнувшись однажды после Слияния, он не обнаружит Алексию рядом?

Он никогда не простит себе, что не сказал.

— Эбби, я могу украсть твою сестру на несколько минут?

Абигайл серьезно кивнула, но дрогнувший уголок рта ее выдал. Джувенел аккуратно взял Алексию под локоть и отвел в сторону.

— Что-то с Печатью? — встревоженно спросила она.

— С Печатью все в порядке, — заверил Джувенел. — Хотя, признаюсь, я не имею ни малейшего представления, как с ее помощью можно провести ритуал закрытия бреши.

— И я, — хмуро призналась Алексия. — Потому так важно найти отца — возможно, в его воспоминаниях и кроется разгадка. А до тех пор Печати лучше находиться в межпространстве, где Венетри до нее никогда не добраться.

Джувенел кивнул.

— Да, но… Я хотел поговорить не об этом.

Взгляд Алексии стал цепким, внимательным, а на щеках вдруг зажегся румянец — что-то в тоне его голоса смутило ее. Быть может, она даже догадывалась, о чем он хочет ей рассказать. Не зря же так часто пересекались их взгляды.

— Я — не мастер говорить подобные речи. — Смущение для него, рунного мага, талантливого Скользящего, было чем-то новым, неизведанным. — Алексия, ты… ты стала для меня кем-то большим, чем случайной попутчицей. Не знаю, в какой момент это произошло, но скрывать от тебя больше не имею права. Я хочу, чтобы ты знала — ты очень мне дорога.

Что-то было не так. В том, как Алексия стиснула руки, в том, как закусила губу. Но хуже всего другое — она отвела взгляд. Разрубила связь между ними, оставив ему один лишь холод. Пустоту.

— Джувенел, прости…

Не этих слов он хотел услышать. И не тех, что услышал мгновением спустя.

— Я должна была сказать тебе, но не думала… Не думала, что на самом деле что-то для тебя значу. У меня есть жених. Я… мы любим друг друга. Я не хотела…

Он ответил ровным голосом, даже заставил себя улыбнуться.

— Все в порядке, Алексия. Правда, все в порядке.

Убедить бы теперь в этом свое стремительно остывающее сердце.

Шелана стояла у огромного старинного зеркала в тяжелой позолоченной раме. Она была нага, лишь черные волосы плащом прикрывали узкую спину. Скользила руками по коже, кончиками пальцев ощущая ее бархатистость, повторяя изгибы тела, которое и после всего с ней произошедшего не потеряло своей красоты.

Кровавая ванна сделала свое волшебное дело — алебастровая кожа словно сияла, волосы были как шелк. Шелана скользнула взглядом по лицу в отражении — антрацитовые глаза сверкали хищным блеском, алые губы изгибались в довольной улыбке.

Теперь, когда драгоценная энергия была восстановлена, она могла вновь выйти на охоту. Шелана одела черное платье до пят, позвала Митли. Служанка прибежала на зов спустя минуту. Миниатюрная, с извечной, словно приклеенной, улыбкой и несколько безумным взглядом ярко-голубых глаз.

С Митли Шелана столкнулась на одном из кладбищ, куда пришла в поисках материала для новых слуг-упырей. Девушка лежала меж надгробных плит, из уголка рта стекала густая темная кровь. Шелана хотела убить живую, некстати нарушившую ее уединение, но внезапно услышала ее слабый голос: «Я искала вас. Знала, что однажды придете. Я хочу служить вам».

Шелана, не торопясь приближаться, прищуренным взглядом изучала лежащую на земле незнакомку. Это могло быть ловушкой — слишком странными были ее слова. Никто никогда не искал Шелану, чтобы служить ей. А те, кто искали, хотели лишь видеть ее голову на серебряном блюде. Вот только сердце девушки стучало ровно — она не лгала, а из ее глаз постепенно уходила жизнь.