— Да, то есть. Да, Профессор.

Олдридж провел пальцами по щеке Мигеля.

— Хороший мальчик. А сейчас, наверх. Нет. Я не просил тебя вставать. На четвереньках, — он наблюдал, как неловко Мигель поднимался по ступенькам, как двигалась его замечательная задница и подпрыгивала эрекция. — Стой! — потребовал Олдридж, стоило Мигелю добраться до конца первого пролета. — Замечательно. Раздвинь ноги. Шире. Идеально.

Олдридж неторопливо поднялся к Мигелю, развел его ягодицы и широко облизал анус.

— Окей. Неплохо.

— Рад, что ты одобряешь. — Олдридж был в курсе всех причин, почему римминг был рискованным занятием, но ему было плевать. Мигель идеален. Он соблазнительно пах и был вкусным, а его стоны лучше всего подбадривали Олдриджа продолжать и зайти дальше. Он проник в тело парня языком, имитируя движения членом, и заставил мальчика практически разрыдаться. Всю безмятежность смыло волной нереального удовольствия.

— Пожалуйста, — единственное, что, видимо, удавалось выговорить Мигелю. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — снова и снова, пока смысл слов окончательно не потерялся.

Сейчас член Олдриджа из режима «загружается» перешел к тотальному «полный вперед!». Напоследок укусив Мигеля за ягодицу, Олдридж поднял голову.

— Наверх. Живо.

Мигель застонал, но сделал попытку пошевелиться. Вся его грациозность успешно испарилась, и он карабкался по оставшимся ступенькам с неприличной скоростью.

— Где твоя комната?

— Последняя дверь налево. Подожди там. Оставайся на коленях.

— Да, Профессор, — ответ прозвучал странно приглушенным.

Добравшись до двери, Олдридж запустил пальцы в волосы Мигеля.

— Мигель, ты в порядке? Какой цвет?

Мигель поднял сверкавшие обсидиановым блеском глаза.

— Зеленый. Боже. Зеленый. Пожалуйста.

— Заходи и сразу на кровать. Мы еще не закончили.

В голове всплыла тошнотворная мысль. Между ними все кончится. Однажды это произойдет. Но, слава богу, не сегодня. Не сегодня.

— Да, профессор, — ответил Мигель. 

Суббота, 14 декабря.

Спальня дока.

Эванстон, штат Иллинойс.

Мигель восхищенно рассматривал спальню Олдриджа. Она была огромной — гораздо больше квартирки Мигеля — и оформлена в роскошном, но все же мужском стиле.

У кровати было массивное изголовье из искусно вырезанного темного дерева и небольшая соответствующая подножка. Стены затянуты темно-зеленой тканью вместо привычных обоев и стеновыми панелями, изготовленными из того же темного дерева, как и вся мебель в спальне. У стены стоял черный камин со встроенными книжными полками, на деревянном полу — персидский ковер, в одном углу — громадный шкаф, а в другом — старинный письменный стол, а у камина — кресло.

— Офигеть, — пробормотал Мигель. — Настоящий, мать твою, музей, а не спальня.

Олдридж стоял в дверном проеме.

— На кровать, — потребовал он. — Как я тебе говорил. На четвереньки. Не заставляй меня повторять.

Мигель забрался на постель, но все равно спросил:

— А что тогда будет? Накажешь меня? Лишишь каникул?

Олдридж пересек комнату и остановился у края кровати, проводя ладонью по обнаженной спине Мигеля.

— Я могу запороть твои оценки.

— Эй. Это несправедливо.

— Я могу тебя заставить сотню раз аккуратным почерком написать: «я буду слушаться своего Профессора и делать все, что он велит».

Мигель передернулся.

— Я могу отсосать на «пятерку». Снова.

— Хм, — хмыкнул Олдридж. — Или я могу отыграться на твоей попе, — он резко шлепнул Мигеля по заду.

От удара Мигель замер. На этот счет он был не до конца уверен в своих ощущениях. Это не было нарушением договоренности, но и понравиться Мигелю не могло. Но не успел он ничего сказать, как Олдридж ударил его по второй ягодице.

— Э-э... — начал было Мигель.

— Закрой рот и прими наказание, — Олдридж снова ударил по той же половинке, и ситуация от «не так плохо» перешла в «это реально бесит».

— Погоди, — в голове всплыло слово. — Желтый.

— Блять, — Мигель всем телом ощутил, как Олдридж испарился. — Черт, блин, блять!!!

Мигель перекатился на спину, и ему мгновенно полегчало. Отшлепанную задницу не то чтобы сильно жгло, но сам факт, что Мигель находился в таком положении, был совершенно неправильным. И ситуацию не улучшало то, что Олдридж стоял у камина, одновременно смущенный и испуганный. Совсем не позитивно.