Пару месяцев назад сменщица Лиза закрутилась и куда-то потеряла две ампулы Морфина*, так такое началось - подняли на ноги всех: заведущую отделением, главврача, службу госнаркоконтроля.

Лиза рыдала как сумасшедшая, все мусорки на территории больницы излазила, заглянула в каждый угол, даже в туалеты – не нашла. Увы, с работой пришлось распрощаться, и до сих пор на бедняжку не закрыли уголовное дело.

– О, Верунчик, привет, - Лёшка заглянул в кабинет, смахивая с плеч тёмно-синего пуховика капли растаявшего снега.

– Долго ты спишь, Ненахов, - не глядя на него бросила Вера и, записав цифру в журнал, бережно положила лекарство в сейф.

– Да в пробке завис как всегда. «Москва-а-а, люблю тебя-а-а», - насвистывая старый хит, Лёшка прошёл в тесную раздевалку и открыл шкафчик, до отказа забитый одеждой сотрудников. На нижней полке кучка стоптанных шлёпанцев, туфли со сбитыми набойками. – Девчонки, вы б прибрались тут хоть раз, - не без боя вытягивая свободную вешалку, пожурил Ненахов.

Вера лишь фыркнула, отмахнувшись. Командир. Надо ему – пусть сам убирает.

Бросила взгляд в прореху приоткрытой двери: реаниматолог стоял к ней лицом, бегло расстёгивая пуговицы куртки.

– Вер, может, по кофейку? Автомат вчера заправили, говорят, – Лёшка скинул свитер, оставшись в обтягивающей чёрной футболке. Рукава соблазнительно облепили тугие мышцы, под весёлым принтом с миньонами угадывался рельефный торс. Надев форменную голубую рубашку, без стеснения стянул брюки.

Вера тактично отвернулась, улавливая краем уха лязганье пряжки ремня. Давно забытый звук, почти стёртая из памяти картина...

Сколько же у неё не было мужчины? Полгода точно. Последний роман с парнем по имени Костя не закончился ничем. Ни хорошим, ни плохим. Они просто разбежались, как в море корабли, утонув каждый в своих проблемах.

Не сошлись характером - объяснила она маме, понимая, что часто уж она не сходится характерами с лицами противоположного пола.

Она нравилась мужчинам, не Матильда – именно она. За ней пытались ухаживать, водили по ресторанам и театрам, но со временем ретировались, уставая биться о лёд её непробиваемой брони. Да тот же Лёшка ей прохода не давал, но не тянуло. Ни к кому не тянуло.

Вспомнила прикосновения Назара - и словно жаром обдало. Так не вовремя. Сразу же мысли приняли иной вектор, даже забыла, чем занималась всего минуту назад.

Вернувшись тогда домой, она целую ночь не могла сомкнуть глаз, по крупицам перебирая в памяти вечер: их столкновение в тёмном коридоре, его сильные руки, сжимающие свечу, а чуть раньше её саму под предлогом спасения... Лишь к утру удалось провалиться в тревожную дрёму и сразу же полусном-полуявью пришло видение, продолжение кошмара.

Его глаза… Это же его глаза.

Но ведь этого не может быть! Это невозможно! Сумасшествие, не иначе.

На следующий день, трясясь в переполненной электричке, она думала только о том, увидит ли его снова... Она стеснялась признаться в этом даже самой себе, но когда в тамбуре мелькнуло чьё-то чёрное пальто – сердце предательски ухнуло.

Показалось…

Она хотела увидеть его, безотчётно выискивая глазами знакомый силуэт. Как последняя дура трижды находила повод прогуляться по мрачному коридору, придумывая нелепые оправдания своему дурацкому поведению.

Тёмный прямоугольник его окна не загорелся до конца её смены, он не прошёл мимо, не заглянул. Исчез.

С одной стороны это стало своего рода облегчением, но с другой... Какой-то абсолютно нездоровый интерес к чужому мужу. Мужчине с тёмным прошлым и глазами человека, который едва не сломал её жизнь.

– --

Промедол* - наркотический анальгетик.

Морфин* - сильнодействующий наркотический анальгетик природного происхождения.

– Всё, идём. Идём-идём, - Лёшка вышел из раздевалки и похлопал её по плечу, поторапливая. – А то сонная ты какая-то. Взбодрись, Донская, совсем тебя подработки твои доканали.

– Ну давай, десять минут урву, пока у Троекурова магний капает, - Вера захлопнула журнал и устало потянулась. Задвинув стул, неторопливо направилась к выходу.

– А, подожди, стопэ, телефон забыл, - щёлкнул пальцами Лёшка. – Just a moment, мадам, - и скрылся за дверью кабинета.

Ни на секунду не расстаётся со своим телефоном!

Однажды Вера со Светой стащили его Нокиа и заглянули ради хохмы в историю входящих смс, так там одних женских имён – мама дорогая! А уж что они писали – в приличном обществе о таком вслух не говорят.