– Хорошо если так, но предчувствия у меня нехорошие.

– Ладно тебе! – я обнял девушку крепче, она всхлипнула. – Выбрось из головы всякие там предчувствия. Ты бери пример с меня. Вот лично я твердо убежден в том, что все будет хорошо. Да, я в этом убежден, значит, и ты верь!

– Я постараюсь…

– Правильно, старайся. Смотри позитивно на вещи. Мы расстаемся всего лишь на месяц. Тридцать дней, может чуточку больше. Поверь, ты толком даже соскучиться не успеешь, кроме того, и скучать тебе будет некогда. Мы ведь договорились – берешь деньги и сразу же, не откладывая, летишь в Акапулько. Точно знаю, яхту все еще не продали, ждет она нас! – я погладил девушку по волосам и задумчиво посмотрел в окно. Там, вдалеке на волнах покачивалось суденышко, такое маленькое на фоне бесконечного океана. – И еще, любому кораблю полагается имя. Давай назовем яхту Валентина! По-моему красиво и даже чуточку нежно. Ты не возражаешь?

Вместо ответа Консуэла тяжело вздохнула. Подняла на меня взгляд, ее глаза блестели от слез. Она кивнула, улыбнулась, но получилось слишком уже уж печально.

В дверь постучали, девушка всхлипнула и поднялась с дивана. Отвернулась. Она готова была разрыдаться…

– Войдите там открыто, – крикнул я.

– День добрый! Как и договаривались, приехал к десяти, – на пороге стоял Дмитрий, скорее, Лжедмитрий и улыбался отвратительно-фальшивой, как и его имя улыбкой. – Надеюсь, за истекшее время вы не успели передумать, а то у меня все готово!

Он демонстративно повертел в руках массивный «дипломат» серебристого цвета. Я кивнул, он улыбнулся шире и, кажется, искреннее. Нет, точно искреннее. Что-то изменилось в его лице. Теперь в по-прежнему слегка натянутой улыбке было и что-то настоящее, подлинное, вот только что именно не разобрать. Скорее всего, простая радость перекупщика, ощущающегося в кармане приятную тяжесть своих честно заработанных комиссионных.

– Хорошо, тогда давайте быстренько покончим с формальностями, решим все финансовые и организационные вопросы и мчим в порт. Нам на тихоокеанское побережье, дорога неблизкая, отплытие назначено на двенадцать, не будем опаздывать.

Не дожидаясь приглашения, он удобно устроился в кресле. Положил чемоданчик на стеклянную столешницу журнального столика. Повернул замками ко мне. Слегка подтолкнул.

– Ваш гонорар, все честно. Смотрите, проверяйте, пересчитывайте.

Я подтянул «дипломат» к себе, попытался открыть. Нет. Кодовый замок. Посмотрел на посредника, тот широко улыбнулся.

– Код – два по ноль восемь. Правда, хорошая комбинация? Главное, вы ее точно не забудете, – он заговорщицки подмигнул, мол, а я все о тебе знаю…

Не поспоришь, две восьмерки – дата моего рождения, такое запамятовать сложно. Чуть слышно щелкнули замки, дипломат открыт. Внутри пачки купюр, перетянутые полосками бумаги, совсем как банковская упаковка только без подписей и печатей. Ровные ряды, плотные стопки. Красиво, что тут скажешь!

Помнится, в кино я частенько видел сцены передачи наличности, пожалуй, надо соответствовать образу. Взял одну пачку, разорвал упаковку, достал купюру, посмотрел на просвет, пощупал пальцами. Мысленно пожал плечами. Деньги как деньги…

– Кажется, все в порядке, – считать наличность не хотелось.

– У нас по-другому и не бывает, – деловито кивнул Дмитрий. Он поднялся, извлек из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги. – Последняя формальность, оставьте мне расписку. Деньги, сами понимаете. Да, вот здесь автограф. Порядок. И еще один листик, это бумага, которая подтверждает, что вы согласны с условиями конфиденциальности и обязуетесь держать в тайне детали вашей работы, – я машинально черкнул подпись. – Все! Собирайтесь, жду вас в машине.

Дверь за утренним гостем закрылась, в тот же миг я услышал один из тех звуков, хуже которых мало что бывает на свете – всхлипывание, что предвестник женских слез. Консуэла. За время короткого нашего разговора она не проронила ни слова, будто и не было ее. Она стояла у окна, смотрела куда-то вдаль, в бесконечность. Звук захлопнувшейся двери вывел ее из состояния близкого к прострации. Она наклонила голову и вдруг заплакала.

– Нет, ну так не годится! – я подошел и обнял ее за плечи. Она повернулась, уткнулась в грудь лицом и зарыдала. Не выношу я женских слез… – Бросай это дело. Консуэла, мы ведь обо всем договорились, я уезжаю на месяц, возвращаюсь и больше мы с тобой не расстаемся. Вообще никогда! Помнишь, Михалыч говорил, дело намечается? Так вот я тебя с собой возьму. Точно, на Крайний север, поверь, еще и не рада будешь!

– Буду рада, – всхлипнула девушка, – буду.

Трудно сказать, то ли мое наполовину шутливое обещание сработало, то ли она просто взяла себя в руки, но поток слез иссяк. Консуэла подняла на меня взгляд. Резко отвернулась и убежала в ванную. Минутой позже она вышла спокойная, собранная, единственное, что напоминало о недавней слабости – слегка опухшие веки, но это быстро пройдет.

– Мне уже пора, – я взял небольшую сумку, практически весь объем которой занимал любимый ноутбук, подхватил тубус с картой. – Ну что, до встречи! Нет, не надо меня провожать, давай расстанемся здесь, в номере.