Я не могу остановиться и рассказываю малышке все свои незавидные приключения прямо в лифте, жестикулирую и одновременно стараюсь держать ее как можно ближе к себе. До сих пор не верится и внутри сидит опасение-напоминание, что один раз я ее уже выпустил из рук и даже позволили без меня лететь на другой конец континента и едва не потерял. Нет уж, пусть теперь под руку ходит.

Если надо и наручники куплю. Стальные, надежные.

Пока не успокоюсь.

— Я хотел сразу в Россию лететь, уже полез билет бронировать, но понял, что у меня греческий паспорт и мне нужна виза.

— Черт, точно.

— Чемпионат по футболу кончился, — я подмигиаваю ей, — только по визе.

— Или приглашению.

— Да, на будущее. С ним будет легче.

— Стоп… Но ты не мог так быстро получить визу?

— Я неделю искал свой российский паспорт. Я часто менял жилье и запутался в коробках, к счастью, я закинул самую важную к родителям. Я вернулся к ним и нашел ее на чердаке. С красненьким паспортом.

— Слава богу, — она льнет ко мне и трется лицом об футболку, как кошечка. — Я так рада, что ты ее нашел.

— Я расцеловал маму два раза. Сначала за то, что убрала ее. А потом за то, что заставила в двадцать лет обновлять паспорт в нашем посольстве.

— Она у тебя святая женщина. Я без шуток.

— Именно.

— Я тоже ее расцелую. Сильнее тебя.

— А мне перепадет? Хоть пару поцелуйчиков?

Наклоняюсь к ней и получаю добрую сотню. Алла обхватывает меня за плечи и начинает расцеловывать, давясь счастливой улыбкой. Отвлекает ее остановившийся лифт, который просит нас на выход.

— Я сейчас увижу твою квартиру? — подталкиваю ее на этаж и шагаю следом. — Мне интересно, как ты живешь.

— У меня попросторнее, чем в твоем фургоне. Но кровать тоже односпальная.

— Реально?

— Шучу, — она обхватывает мою ладонь и уверенно ведет к нужной двери. — У меня большой диван.

— А он скрипит?

— Мм?

— Беспокоюсь за соседей. Никто же прибежит и начнет требовать абсолютной тишины?

— А мы можем проверить.

Она самым наглым и игривым образом подмигивает мне и толкает дверь, после того как справляется с замками. Я помогаю ей и перехватываю инициативу, тесно обнимаю за талию и затаскиваю в холл.

— Тише, тише, — малышка смеется и коряво отбивается. — Нужно закрыть дверь, Алекс! Так соседи точно всё услышат и даже увидят!

— Я не стеснительный.

— Я уже поняла, — она все же дотягивается до двери, потому что я ее пускаю, и захлопывает чертову дверь.

Алла плавно разворачивается и откидывается на нее, смотря на меня внимательным влюбленным взглядом. Я соскучился по ее синим глазкам, по их ярким искоркам и пляшущим чертятам. Я даже не хочу двигаться, ловлю странное созерцательное настроение и тоже останавливаюсь. Мы стоим друг против друга и, кажется, окончательно принимаем тот факт, что мы все-таки встретились.

Разлука подошла к концу и мы снова наедине. Нет разделяющих расстояний и нет изводящих душу и нервы сомнений. Нет проблем, чтоб их! которые навалились разом и попытались испортить наши отношения.

Мы выстояли.

Первый настоящий шторм остался за спиной.

— Я соскучился, — признаюсь и вижу по ее глазам, что она тоже чертовски скучала. — Было невыносимо, как часть меня забрали.

— Да… И все вокруг без смысла, серое и чужое.

— Да, малышка. Даже море было серым.

— Я его раскрашу, когда вернусь в Грецию, — она подмигивает мне и отталкивается от двери, делает шаг навстречу.

Я тоже шагаю к ней.

— А Владик уже расцвел? — веду носом по ее волосам и обхватываю за плечи.

— Да, как только ты появился. В то же мгновение. Но нужно больше красного… Страстного.

Я сжимаю ладонями ее задницу и поднимаю, наталкивая на себя.

— Будет, — киваю ей. — Сейчас все будет, малышка.

Нам хорошо вместе. И на односпальной кровати тоже было бы. Но диван правда большой и легко раскладывается, я утягиваю малышку на него и зажимаю в жарких объятиях. Хочу чувствовать ее под собой и напитываться ее теплом. Запахом нежной кожи, вспоминая как впервые попробовал ее на вкус.

— Алекс… Милый, — она сбивчиво шепчет и обнимает мое лицо маленькими ладошками. — Ты здесь.

— Да, я здесь, малышка. Рядом с тобой.

— Мне до сих пор не верится.

— Это пройдет, — нахожу край ее майки и задираю наверх, а потом стягиваю через голову. — Черт, ты такая красивая… моя малышка, моя любимая горячая малышка.