Огорчало Финкеля одно: со времён гангстера Аль Капоне, финансовое законодательство шагнуло далеко вперёд, внеся статьи в Уголовный кодекс, и теперь блестящая комбинация, придуманная Фимой, именуется: « отмыванием денег и легализацией преступных доходов». Потому рисковать своими банками Фима не мог. Он на подставные фирмы оформил миноритарные пакеты акций в «Совфинбанке». Таким образом, для Центрального банка России, владелец этого банка оставался прежний, в то время как «лавочка» целиком принадлежала Фиме Финкелю.

– Я принял решение валить Путина, – сообщил Фиме Борис Абрамович, – к тебе в Россию будут поступать деньги, которые ты будешь обналичивать.

– Мне задействовать мои банки? Разумно ли это?! – спросил Фима.

– Конечно, нет, – пожал плечами Березовский, – ты совсем недавно банчок приобрёл, вот через него и будешь «качать нал».

– Я вас не понимаю, Борис Абрамович, какой банк?! – прикинулся простачком Финкель.

– Фима не пудри мне мозги! – укоризненно покачал головой Березовский. Он улыбнулся и спросил: – Думаешь, я сижу тут в Лондоне и британских ворон считаю?! Не знаю, сколько ты «лимонов» в Молдавии «намыл».

В этот момент у Бориса Абрамовича зазвонил сотовый телефон:

– Алло, – сказал он в трубку.

– Здравствуй Боря, Шах тебя беспокоит, – услышал он в трубке знакомый голос.

В середине девяностых годов, Лого ВАЗ, принадлежащий Березовскому, «кинули» на несколько миллионов долларов «ореховские» братки. Тогда чеченская группировка «лазанские», взялась решить проблему Березовского. Вот так Борис Абрамович и познакомился с Хож-Али Нугаевым. Того все звали Хозой. Однако было у Нугаева ещё одно прозвище – Шах. Его знали только приближённые люди.

– Здравствуй Шах, рад тебя слышать, – ответил Березовский. – Где ты?

– Недалеко, как вы британцы говорите, на той стороне канала.

– Надо увидеться, – сказал Березовский.

– Нужно, значит увидимся. Через несколько дней буду у тебя в Лондоне, – ответил Хоза, – до скорого свидания.

Все разговоры Березовского прослушивала служба МИ-6. Через день её оперативники установили, что абонент назвавшийся Шах – турецкий гражданин Бурхан Йылмаз, проживающий в Париже на улице рю де Лярбрсак дом 8 квартира 6.

Пока Борис Абрамович разговаривал по телефону, Фима усиленно соображал: откуда Березовский мог узнать про Молдавию? Тем временем Борис Абрамович разговор закончил, и сказал Фиме:

– В лавочку, которую ты недавно приобрёл, посадишь Конька Горбунка. Он приглядит за деньгами поступающими отсюда.

« Ну конечно! Кто же ещё?! – мысленно воскликнул Фима Финкель. – Конёк Горбунок и «слил» информацию Березовскому».

Коньком Горбунком звали управляющего «АКБ Кредит» Николая Миронова. Этот банк входил в финансовую империю Фимы. Миронов обладал густой, светлой шевелюрой, которая у него всегда торчала в разные стороны, словно солома. Вдобавок, Николай Миронов имел нос – картошкой, всё это делало его похожим на Иванушку – дурачка из мультфильма «Конёк Горбунок».

Между тем Николай Миронов ничего не сообщал Березовскому. Тот узнал о шашнях Фимы с «отмывкой» денег от Марины Аккель, муж которой – Сергей Вощагин занимал крупный пост в Росфинансмониторинге 88 . В своё время Фима решил, что он может оказаться ему полезным. Финкель уступил Марине Аккель пакет акций в «Семагобанке», и ввёл её в совет директоров всех своих пяти банков.

Марина оказалась умной, а это Фима в женщинах ценил больше всего. Вскоре они стали любовниками, и в один прекрасный день, разморённый от ласк Марины, Финкель поведал ей о своей гениальной финансовой комбинации. То, что Марина по поручению Березовского приглядывала за ним, Фиме в голову прийти не могло.

***

Мамонтов получив сильный толчок от Эми Самикова, схватился за него, и, падая, увидел, листы метала, съезжающие из пачки и двигающиеся на них. Мгновенная реакция в опасные моменты, не раз выручала Андрея Мамонтова. Упав на пол, он старался втиснуться в маленькое расстояние между стеной и гильотиной, и одновременно, одной рукой, тащил к себе Эми Самикова. Мамонт и Чех, умудрились втиснуться в проём шириной и длиной в полметра. Туловища они уберечь смогли, а ноги остались снаружи. Когда металлические листы застыли на месте, Мамонтов спросил:

– Ты цел?

– Нога, – сквозь зубы процедил Самиков.

– Какая? – полюбопытствовал Мамонтов.

– Левая, – ответил Эми, – кажется, она сломана.

– Интересно, – усмехнулся Мамонтов, – у меня, похоже, эта же история с правой ногой.

Их обоих с переломанными ногами и многочисленными порезами, отправили в тюремную больницу в Нижнем Новгороде. Само собой, как бывшие сотрудники, они оказались в одной палате.

– Странная вещь, – сказал Мамонтов в первую же ночь, – ты, зная, что я собираюсь тебя убить, лезешь спасать меня.