Максим шёл домой быстрым шагом. Новые эмоции взбудоражили его и придали энергии. По пути он зашёл в супермаркет, в котором накануне повстречал человека в белом, и закупил свежую пачку сигарет и бутылку недорогого виски. События вчерашнего дня лишь мельком пронеслись у него в воспоминаниях, как бредовый сон. Дома он первым делом развел себе виски с водой пятьдесят на пятьдесят и спокойно выпил бокал под сигарету. Затем он перебрался в рабочую комнату, ликвидировал устроенный им вчера беспорядок, натянул холст на подрамник и преступил к написанию картины, которая четко успела сформироваться у него в мыслях.

Работа давалась очень легко. Мазок за мазком краски ложились на ткань. Движения художника были уверенные и четкие, как никогда до этого. Несколько дней он провел за работой, отвлекаясь только на физиологические потребности и изредка выходя из дома для того, чтобы пополнить запасы еды, сигарет и алкоголя. В голове Макса всё это время не находилось места для мыслей, кроме как о картине и предстоящем конкурсе. Что-то ему подсказывало, что в этот раз у него точно всё получится. Художником был проделан колоссальный труд. Мало кто мог бы выдержать столь интенсивную работу.

Накануне перед конкурсом картина была закончена. Максим позвонил организаторам и подтвердил своё участие. Остаток дня он провёл отсыпаясь. Истощённый организм требовал отдыха и перезагрузки.

В день «икс» Макс проснулся рано. Всё-таки он очень нервничал. Нервничал даже не из-за самого конкурса, а из-за того, что в этот важный день с ним не было Вики. За все время она так и не вышла на связь.

Макс позавтракал, принял душ. До конкурса оставалось примерно два часа. Он махнул стопку виски и перелил остатки из бутылки в небольшую флягу, которую носил во внутреннем кармане пиджака. Затем он собрался, вызвал такси до дома культуры, что находился в центре города. Именно там проходил конкурс. Всю дорогу молодого человека охватывал мандраж. Но это был не тот мандраж, схожий с ужасом, который душит тебя и вызывает оцепенение. Это был спортивный мандраж, как у бегуна в стойке перед стартовым выстрелом.

На месте проведения завершались последние приготовления. Около двух десятков работ развешивались по стенам галереи. Этот конкурс не ограничивал участников ни в выборе жанра, ни в стиле исполнения. В связи с этим на наблюдающих обрушивалась целая лавина разнообразных, не похожих друг на друга образов. Местами ярких и пёстрых, удивляющих своей смелостью, местами темных и мрачных, пугающих своей реалистичностью.

Максим нашёл в зале организатора конкурса и передал ему холст, чтобы тот его повесил в нужном месте. Пространство помещения постепенно наполнялось людьми – всё скоро должно было начаться.

Макс вышел на крыльцо дома культуры, чтобы перекурить, тем самым скоротав время томительного ожидания. Напротив здания находилась автобусная остановка, носившая неоригинальное название «Дом культуры». Думаю, остановку с таким названием можно найти практически в каждом городе нашей страны. Как только Максим вытряхнул сигарету из пачки и обустроил её в уголке рта, возле него со свистом, сбросив высокую скорость до нуля, остановился спортивный автомобиль. Это была последняя модель ауди, ярко-салатового цвета с большими хромированными, блестящими дисками. Двери автомобиля открылись вверх на манер Ламборджини и оттуда появилась пара молодых людей. С пассажирского сидения ловко и грациозно, не смотря на длинное золотистое платье в пол, вышагнула стройная высокая блондинка. Это была очень красивая, шикарная девушка. Светлые пышные волосы были убраны на одно плечо. Выйдя из машины, она встала в модельной стойке, будто ожидая, что её тут же окружат папарацци в надежде сделать лучший снимок своей жизни.

С другой стороны автомобиля вышел высокий статный юноша, одетый в черный классический фрак, черные же брюки, белую сорочку и галстук-бабочку. Его волосы угольного цвета были элегантно убраны назад. Водитель обошёл машину, подставил локоть для своей спутницы и направился осанистой, величавой походкой ко входу.

Это был Владислав Синкевич – человек, которого Максим ненавидел уже несколько лет и которому жутко завидовал. Влад со спутницей поднялись по ступенькам, затем он жестом отправил её во внутрь, а сам, развернувшись на каблуках начищенных до блеска туфель, широко развел руки и бесцеремонно заключил Макса в крепкие, даже излишне, объятия. Стоит ли говорить, как выглядел наш хрупкий, бедно одетый герой на фоне этого красавца?

– Максооон, – протянул он своим глубоким басом, освобождая Максима из своих клешней. – Сколько лет, сколько зим!? – рука Влада взъерошила и так неаккуратную прическу Макса. – Ты наконец-то соизволил озарить простых смертных своим талантом.

В голосе Влада не то чтобы проскакивали, а во всю громыхали ноты сарказма. А его самодовольная, широкая, как у коня, улыбка лишь подчеркивала насмешку в последней фразе.

– Да, Влад, привет. Вот решил тоже попробовать. – Максим достал из кармана зажигалку и принялся чиркать ей у кончика сигареты. Дело увенчалось успехом с восьмой попытки.

– В очередной раз… Ладно, Макс, пойду. Увидимся внутри! Желаю удачи! – Влад выставил свою широкую грудь, ловко щёлкнул пальцами перед носом визави, и удалился.

Максим одиноко стоял на ступеньках. Его боевой доселе дух был сломлен. Голова все глубже вжималась в плечи, а осанка приобретала сгорбленную форму. Он попробовал повторить щелчок Влада, но ничего не вышло. Вместо звонкого звука пальцы издали тихий, невнятный шлепок. Докурив сигарету, он решил, что вторая ему не помешает. Но перед этим из-за пазухи показалась фляжка и её содержимое исполнило свое предназначение, промочив Максиму горло.