— Если про Романа, то я согласна, — закатила глаза Полина, — Красавец и обаятельный. Даже твоя мама о нем хорошо отзывалась…

Марина покраснела, очень некстати вспомнив про настойчивые губы. Лицо опалило жаркой волной, и она не смогла скрыть блеска глаз. Кирилл сразу же заметил и потемнел еще больше.

— Хватит уже болтать ерунду, — резко прервал он Полину, — Даже я понял, что это…он.

— Он? — Полина сделала дурашливые глаза и нарочито поддела Лиску: — Мужчина всей твоей жизни?

— А как считает твой дар? Или он деликатно молчит? — съязвила девушка.

— Дар — не девушка по вызову. Давай, колись!

— Он — просто знакомый, — насупилась от такого напора Марина. К тому же, ей было неприятно говорить на такую тему при Кирилле.

— Закрыли тему! — разъярился Кирилл, — Не хочешь, не говори. Итак все понятно!

— А как твоя девушка? В хорошем здравии? — накинулась на него Марина, — Небось, втихаря от нее сюда прибежал?

— Не твое дело! — огрызнулся парень и стукнул по столу, — Ты могла умереть и я должен знать…

— Вот избавь меня от одолжения! — такая навязчивая забота тяготила ее и Марина чувствовала себя связанной такими путами, — Не надо за мной следить, не надо за мной ходить! Я не заставляю. Спасибо, что навещал меня в больнице, но это — моя жизнь, и мне решать: с кем общаться, а с кем нет.

Парень развернулся и стремительно подошел к Марине. Она встала и не стесняясь подняла лицо:

— Что?

— Ты не хочешь со мной общаться? — прямо спросил он.

— Смотря — как, — с вызовом ответила девушка.

— После всего, что было? — подчеркнул он последнее слово, и Полина с интересом вмешалась:

— А что у вас было? Вы же не встречались, насколько мне известно…

— Спроси у дара! — вместе огрызнулись Кирилл и Марина, и Полина попятилась:

— Да ладно-ладно…Уже и спросить нельзя…Психи!

Борьба взглядов продолжалась. Парень и девушка стояли близко — всего на расстоянии ладони, и молчали. Кирилл не собирался уступать в этот раз, и хотя отчетливо понимал, шансов нет, но упрямство взяло верх над рассудительностью: ему хотелось, чтобы МАрина сдалась и сказала, что очень дорожит им. Пусть и как другом.

Но она тоже пошла на принцип. Да, он ее спас и не раз. Защищал ее от бандита и вытащил чуть ли не с того света. Но это — целиком и полностью его решение. Он принял его и должен нести за него ответственность. Она ему, конечно, благодарна. Нет, реально чувствует признательность и расположение. Но это не повод — помыкать ею, манипулировать и выспрашивать личное.

— Не пересекай мои личные границы, — прошипела она.

— Не совершай глупостей, и я не буду!

— Хочу и совершаю! Это — моя жизнь!

Она сама не понимала, почему так взъелась. Но не могла сбавить тон и убрать ярость в голосе. Марина понимала, что поступает жутко невежливо и некрасиво, но Лиска не хотела сдавать позиции и терять свободу. А так, как лисья сторона была сильнее человеческой, то и брала верх над девушкой.

— Тш…Тш, милая, ты чего расшумелась? — Полина говорила ласково, даже как-то покровительственно, и этот тон отвлек Марину от противостояния с Кириллом.

— Отстань! — крикнула она, — Не лезь в мою жизнь!

— Послушай, — Полину было не сбить с толку, — Тебе нужно где-то переждать. Если я правильно тебя поняла, Люр придет за тобой. И он будет разыскивать тебя, чтобы убить, потому что нет иного способа заставить молчать.

Марина стушевалась. Широко распахнула коричневые глаза и уставилась на сестру. Несколько секунд соображала…

А ведь, правда! Молодец, Полька! Ясновидение пошло ей на пользу, сестра правильно рассуждает. Вот только сама Марина об этом она как-то не подумала.

— И что делать? — пыл ее поугас, и она даже выставила свои лисьи ушки, чтобы все расслышать, — Ты знаешь нужный ответ?

Сестра закрыла глаза и сосредоточилась. У нее редко получалось узнавать будущее по требованию, обычно ответ снисходил до нее сам. Но сейчас была экстраординарная ситуация, а Полина очень хотела помочь. Те дни, когда они враждовали и старались сделать друг другу гадости — прошли. С обретением дара Полина отрешилась от суеты мещанских эмоций и старалась вершить добро. Как могла и как умела. Просто потому, что если она совершала хороший поступок, то на душе становилось тепло и радостно, и спокойно даже. А Поля любила это состояние больше, чем вынужденный нервяк. Кстати, это состояние она опробовала на себе в первые месяцы, когда ее считали сумасшедшей. Она тогда обижалась и злилась на весь мир, и много кошмарных дней перенесла, справляясь с "недугом".