Больше Никки ничего мысленно передать не смог и, наклонившись к ее уху, шепотом договорил остальное:

– Я ведь никогда не сдавался, верно?

Да, верно. Никки с его фингалами. Никки с вечно разбитыми губами.

– Мы недостаточно сильны, – прошептал он. – Даже здесь, даже после огоньков, у нас слишком ограниченные способности.

Авери тем временем с отчаянной надеждой смотрел на Калишу. Он посылал ей мысли, но этого почти и не требовалось: его глаза говорили достаточно выразительно. Вот детальки, Ша. Я практически уверен, что они все здесь. Помоги мне их собрать. Помоги мне выстроить замок, где мы будем в безопасности, хотя бы на время.

Ша вспомнила старую, выцветшую наклейку на бампере маминого «субару». Лозунг предвыборной кампании Хиллари Клинтон: «ВМЕСТЕ СИЛЬНЕЕ». Так оно и работало на Дальней половине. Для этого их и сажали вместе смотреть кино. Чтобы они были сильнее. Именно так им удавалось дотянуться за тысячи миль, иногда до другого конца земного шара, до людей в кино. Допустим, пятеро из них (или даже шестеро, если удастся победить головную боль Айрис) сумеют создать общую ментальную силу, что-то вроде вулканского слияния разумов [45] , – разве этого не хватит, чтобы взбунтоваться и захватить Дальнюю половину?

– Хотя идея классная, боюсь, что ничего не выйдет, – сказал Джордж. Он взял руку Калиши и на мгновение ее стиснул. – Допустим, нам удастся залезть им в голову ненадолго, даже напугать их до потери пульса… У них шокеры. Шибанут разок кого-нибудь из нас – и игре конец.

Калиша ответила Джорджу, что он, наверное, прав.

Авери: По шажочку.

Айрис сказала:

– Я не слышу, о чем вы там все думаете. Знаю, что-то думаете, но у меня голова по-прежнему раскалывается.

Авери: Давайте попробуем ей помочь. Все вместе.

Калиша глянула на Ника. Тот кивнул. На Джорджа. Он пожал плечами и тоже кивнул.

Авери повел их в голову Айрис, как исследователь ведет отряд в пещеру. Губка у нее в сознании была огромная. Авери представилось, что она кровавого цвета, и все дети увидели ее такой. Они выстроились в кружок и стали давить. Губка немного поддалась… еще немного… но больше не сжималась, сколько они ни давили. Первым отступил Джордж, потом Хелен (та вообще толком ничем не помогла), за нею Ник и Калиша. Авери ушел последним, напоследок мысленно пнув болевую губку.

– Хоть чуть-чуть лучше, Айрис? – без особой надежды спросила Калиша.

– Что лучше? – спросила Кэти Гивенс.

– Голова, – ответила Айрис. – Да, лучше. По крайней мере, чуть-чуть.

Она улыбнулась Кэти – и на мгновение стала прежней девочкой, выигравшей Абилиновский конкурс грамотности.

Кэти снова повернулась к телевизору.

– Где Ричи Каннингем и Фонз? [46] – спросила она и принялась тереть виски. – Вот бы и моей голове стало лучше, она болит, как сволочь.

Вы видите проблему, подумал Джордж.

Калиша видела. Да, вместе они сильнее, но все равно недостаточно сильны. Как Хиллари Клинтон, когда несколько лет назад баллотировалась в президенты. У команды ее противника был политический аналог электрошокеров смотрителей.

– Мне помогло, – сказала Хелен. – Голова почти не болит. Просто чудо какое-то.

– Не волнуйся, – ответил Ник, и Калишу напугала безнадежность в его голосе. – Снова заболит.

Вошла Коринна, смотрительница, любившая раздавать оплеухи. Одну руку она держала на кобуре шокера, как будто что-то чувствовала. Может, она и чувствует, подумала Калиша, только сама не знает что.

– Кино начинается, – сказала она. – Ну-ка, детки, пошевеливайтесь.

Два смотрителя, Джейк и Фил (Змей и Мокрица [47] , соответственно) стояли перед открытыми дверьми кинозала с корзинками в руках. Курящим детям полагалось класть сигареты и спички (зажигалками на Дальней половине пользоваться не разрешали) в корзинки, а на обратном пути забирать. Если вспомнят, конечно. Хэл, Донна и Лен сидели в последнем ряду, пялясь на пустой экран. Кэти Гивенс уселась в среднем ряду по соседству с Джимми Куллумом, который лениво ковырял в носу.

Калиша, Ник, Джордж, Хелен, Айрис и Авери устроились в первом ряду.

– Начинаем наш очередной увлекательный вечерок, – громким дикторским голосом произнес Никки. – Гвоздь нынешнего сезона, лауреат премии Оскар в категории самый говенный документальный фильм…

Фил-Мокрица отвесил ему подзатыльник.

– Заткнись, придурок, и смотри кино.

Он ушел. Свет погас, и на экране появился доктор Хендрикс. От одного вида незажженного бенгальского огня в его руке у Калиши пересохло во рту.