— Хотя… — задумчиво тянет вслух, вспоминая, что именно по его инициативе они перестали встречаться.

Однако, если бывшая девушка всё же согласится принять его с Аней, всё может закончиться ещё более благоприятно для него самого.

— Сюда, — дождавшись, пока сильно отставшая подопечная догонит его, он пропускает её в строительный магазин.

Почти полчаса у него уходит на то, чтобы подобрать новую ручку для двери. Ему не хочется брать первую подходящую, чем запросто испортит дизайн американских хором, поэтому каждый интересующий его товар проходит проверку на стиль и схожесть с оригиналом. Иронично, но Вадим берёт ещё одну, для своей комнаты и с замком на ключ. Что бы ни происходило между ним и Аней сейчас и в будущем, он всерьёз опасается вторжения в его личное пространство со стороны подопечной в случае очередного накала отношений. Сама виновница его вынужденных затрат в это время деловито рассматривает плитку недалеко от него. Видя, что он купил явно больше планируемого, она даже не задаёт вопрос о предназначении второй коробки.

Следующим местом назначения становится супермаркет. Оставив покупки в камере хранения, Вадим берёт тележку и жестом приглашает Аню присоединиться к трате его первого аванса в качестве няньки. Девушка соглашается и покорно идёт рядом с ним, время от времени закидывая свои хотелки в общую кучу.

— А как ты относишься к салатам? Нравятся какие-нибудь? — спрашивает Вадим, паркуя тележку перед овощным отделом.

Тишина.

— Аня?

Он оглядывается назад, но ряд абсолютно пуст, даже прочих покупателей нет.

— Аня!

Вадим делает разворот вокруг своей оси, но и это без толку. Её нигде нет! Паника и страх начинают накатывать на него сильнее американских хорроров прошлого века, которые так любил отец, когда они жили вместе.

— Где она?! — громко спрашивает у фасовщицы рядом с весами.

— Да туда побежала. Забыла, может, чего?

От безразличных слов тётки в фартуке внутри у него внутри всё цепенеет, а глаза расширяются от ужаса.

Словно от столкновение с КамАЗом, из него разом вылетает вся эйфорическая дурь, от которой он кайфует последние несколько часов. Вадим быстро понимает, что после его слов о поездке абсолютно всё в поведении этой мелкой соплячки было направлено на то, чтобы он расслабился и потерял бдительность. Все её улыбки, слова и действия были фальшью и ложью и оказываются до смешного элементарной маской притворства, на которую он повёлся, как наивный дурак.

— Удрала, — шепчет Вадим, всё ещё таращась на фасовщицу.

«Проморгал»! — уже мысленно вопит и пятится назад по указанному направлению. В нём стремительно закипают ярость на мерзавку и гнев на самого себя. Эти две схожие и абсолютно разные силы сталкиваются, смешиваясь и моментально закипая. Вадиму резко становится жарко, и его бросает в холодный пот.

На осознание непомерного масштаба своего нового провала ему хватает всего пары секунд. Вадим наполняет грудь воздухом. Сорвавшись с места, он оставляет тележку и бросается в погоню с одной лишь мыслью: «убью»!

Всего за пару секунд добравшись до конца ряда, Вадим мчится к выходу, одновременно подмечая, что беглянки нигде нет. Используя руку как опору, перепрыгивает турникет, от чего полы пиджака распахиваются, а ремень рюкзака вгрызается в шею. Распугивая покупателей своим появлением, он резко тормозит, врезаясь в кассу и заставляя женщину за ней отпрянуть назад.

— Девушка! — выпаливает Вадим. — Синие волосы, чёрная футболка! Где она?!

Он тут же мчится дальше, едва перепуганная кассирша указывает кивком на выход. Мельком взглянув на камеру хранения с купленными ручками, ждёт мучительно долгие несколько секунд, когда автоматические двери откроются. После прохлады магазина в него ударяет раскалённый уличный воздух, отрезвляя и приводя в чувства. Не двигаясь с места, он лихорадочно соображает. Соплячка не могла заранее предугадать место их остановки, поэтому ей пришлось на ходу придумывать план действий и способ побега… в Краснодар? Автобусная станция сразу отпадает, и он в ужасе бьёт себя по карману, однако ключи от его красавицы на месте. Зацепившись за автомобильную идею, вспоминает маршрут их движения и ряд машин с шашечками. Такси!

Вадим бросается обратно, почти сразу замечая в той стороне синюю макушку. Он перебегает проезжую часть в паре метров перед проезжающим автомобилем. Вслед раздаётся нервный гудок, но он видит лишь белую иномарку, выезжающую с парковки.

— Стоять! — громко кричит он, бросаясь под колёса и хлопая по капоту под скрип тормозов.

Тяжело дыша, прожигает взглядом найденную беглянку и полностью игнорирует выскочившего таксиста, разразившегося на него гневной тирадой. Вадим обходит машину, направляясь к мерзавке. Испуганно таращась на него, та лишь отползает в противоположную сторону. Уткнувшись плечом в запертую дверь, она лихорадочно пытается нащупать ручку.

— А ну замри! — наставив на неё палец и необратимо надвигаясь, громко кричит Вадим. — А ты думай головой, когда берёшь малолеток без гроша в кармане! — уже водителю, который недоуменно смотрит на него с противоположной стороны машины. — Вылезай! Живо!

Вадим распахивает заднюю дверь и наклонятся в салон, протягивая руку к беглянке.

— Отвали!

— Твою… — ругается, сбивая в сторону направленный в лицо пинок.

— Помогите! — надрывно вопит она, занося ногу для очередного удара. — Похищают!

Вадим ловит её за тонкую щиколотку и рывком подтягивает к себе. Вторая ступня на миг утыкается в его грудь, а потом скользит по пиджаку, от чего мерзавка утыкается промежностью ему в колено и вздрагивает всем телом, на пару секунд впадая в ступор.

— Ты совсем охренела?! — нагнувшись к её лицу, в упор рычит Вадим, вкладывая в слова всю свою ярость и гнев.

Аня вжимается в сидение, трусливо закрывая лицо руками и поглядывая на него сквозь пальцы, подобно пойманному в западню зверьку из-за последнего укрытия. Едва дышит и не двигается, лишь дрожащие ресницы выдают в ней живое существо. Она напоминает ему Майкла в их первую встречу. Стоит загнать в угол, и от отчаяния в них открывается самая искренняя личность. И вот она — беглянка, схваченная в шаге от столь желанной свободы. Вадим прожигает её гневным взглядом, силясь не причинить вреда столь хрупкому созданию. Надави он ещё чуть сильнее, и от неё останутся лишь осколки — такие же острые и непредсказуемые, как она сама.