— У неё появилась слабая реакция на внешние раздражители, — поясняет врач и колет кожу девушки карандашом.

— Это ведь хорошо? — спрашивает Вадим, боясь истолковать услышанное неправильно.

— Отлично, — снисходительно улыбается доктор, накрывая ступню обратно.

— А с этой ногой как? — Вадим ведёт рукой с колена сестры по голени, которая оканчивается заострённой от худобы культей после аварии. Он не прочь пообщаться с оперировавшим её хирургом, но тот в это время исполняет свой долг этажом выше — в операционной.

— Более чем. Шов уже сняли — нигде ничего не разошлось. Формирование культи несколько замедленно в связи с её состоянием, но никаких отклонений не замечено.

— Спасибо, — отвечает Вадим, наблюдая за вновь успокоившимся, безмятежным лицом сестры.

— Я пойду. Заходите, если будут ещё вопросы.

Вадим кивает и остаётся один с Соней. Он осматривает палату. В другом конце помещения, по которому ходит несколько медсестёр, также сидит проведывающий, а в остальном без изменений, как и неделю назад. Вадим наклоняется, стараясь ничего не задеть, протягивает руку под голову девушки, а затем осторожно прижимается к ней, словно она драгоценнейший и тончайший хрусталь.

— Привет, спящая красавица, — трепетно шепчет в самое ухо, будучи щекой к щеке.

Следующий час Вадим тихо рассказывает сестре о своих делах, погоде за окном и даже шутит, что на завтрак пил молоко с кофе, на что получает безразличную мордашку. Между тем он сжимает её худенькую кисть в своей руке, переплетает пальцы, гладит. Она по-своему отвечает время от времени, слабо и невпопад, с дрожью сгибая и разгибая свои пальцы или слабо ёрзая на месте. Даже такие смутные, спутанные и непонятные реакции делают Соню в глазах Вадима в стократ более живой, чем в их последнюю встречу, когда она просто лежала и только дышала. Он подбадривает сестрёнку, гладит по голове, хвалит и поощряет, обещая всё самое невероятное из возможного.

Однако временами ему приходится отворачиваться, смахивать слёзы и разминать затёкшее от бесконечной гримасы лицо, одновременно остужая бурлящие эмоции. Дня него, смирившегося с её положением, новое состояние кажется слишком неправильным, неестественным и даже страшным.

— Солнце, мне надо идти. Я обязательно вернусь в понедельник, обещаю тебе.

Вадим встаёт, но Соня слабо сжимает его руку, не отпуская и вынуждая сесть обратно. Достав телефон, Вадим отбивает Кате виновато-довольное сообщение, что сестра не отпускает его. Нашёптывая девушке успокаивающие слова, он включает её плеер, в который Катя загрузила несколько новых книг, и выбирает одну из них, не разрывая обжигающее душу переплетение рук. Вставляя себе один наушник, замечает кого-то сбоку, остановившегося рядом с койкой, и оборачивается. За тепло наблюдающей за ними Катей выглядывает подопечная с нескрываемым любопытством на лице.

— Пять минут, — шепчет Вадим. — И уведи её отсюда! — добавляет уже раздражённо.

Когда они с сестрой снова остаются одни, Вадим удручённо вздыхает. Он не хотел, чтобы Аня узнала об этом, а теперь у неё точно будут вопросы. Не к нему, так к Майклу уж точно. Но что случилось, то случилось. Переставив наушники сестре, целует Соню на прощание, обещает вернуться и с неохотой уходит, медленно вытягивая руку из слабой хватки.

Возвращаясь, Вадим не особо беспокоится, что Катя проболтается подопечной о его сестре — та предупреждена заранее об этом. Его волнует Майкл, которому он отправляет сообщение с просьбой помалкивать о Соне. Заглянув в сестринскую, Вадим видит уткнувшуюся в телефон девушку, а затем смотрит на пьющую кофе подругу.

— Извини, — просит та, вставая с диванчика. — Не думала, что она тебе помешает.

— Забудь, — добродушно отмахивается Вадим, не желая спорить на пустом месте. Вместо этого он достаёт из рюкзака плитку шоколада и протягивает Кате.

— Молочный, — подозрительно констатирует она, глядя ему в глаза. — С орешками. Я замужняя женщина, если ты забыл.

— Спасибо, что присмотрела за ней, — поясняет Вадим. — И это не приглашение на свидание. Можешь не провожать. Малая, идём.

***

Оставив Аню в машине и дальше сидеть с телефоном, Вадим присаживается на крыло ауди и курит, выдыхая дым в более ясное небо. Его одолевает страх. Страх того, что в последний момент выхода Сони из комы, на финальной прямой может случиться что-то, перечёркивающее всё бесконечно прямой линией на кардиомониторе. Этот страх успел незаметно въесться в подкорку, укорениться и прочно обосноваться, пустив корни. И вторая сигарета никак не может помочь избавиться от столь мерзкого чувства. Ему адски хочется выпить, забыться и силой успокоить наваждение, но разум твердит «не сейчас». Докуривая, он решает по пути обратно в деревню прикупить бутылочку коньяка.

Вадим достаёт телефон и открывает переписку в ватсапе с бывшим одногруппником. Тот по старой по дружбе отыскал для него свежий номер Карины. Глубоко затянувшись остатками сигареты и потушив её о тротуар, он выдыхает и нажимает на вызов.

— Алло, — спустя пару гудков раздаётся бодрый женский голос, который он не узнаёт.

— Карина? — спрашивает с опаской.

— Да, всё правильно.

— Это Вадим. Миронов. Узнала?

В ответ тишина, благодаря которой он слышит из динамика приглушённые голоса и, кажется, шум фена для волос. Пауза затягивается, и Вадим смотрит на экран монитора — уж не сорвался ли вызов? Но нет.