Тем временем пастыри в белых одеяниях входили на помост. Я насчитала их человек пятьдесят, не меньше. У них всех были разные пояса: желтые, фиолетовые, красные и белые, что, как пояснила мне графиня, говорило о статусе пастыря в церковной иерархии.

– А вот и Антонио, - она указала мне на мужчину, стоящего в первых рядах. Его пояс был красным, высший сан, хотя сам он, в отличие от других, не выглядел старым. Темные, чуть тронутые сединой волосы, благородные черты лица, сделавшие честь любому потомку знатного рода, глубоко посаженные глаза с мелкими морщинами вокруг, словно пастырь любил пристально смотреть на своих собеседников. Он был достаточно высоким, или же это так казалось из-за его осанки, достойной короля.

Выждав положенное время для того, чтобы все взгляды устремились именно на него, пастырь сделал шаг вперед и начал говорить. Его мягкий, чарующий голос звучал над площадью, проникая в душу. Его негромкая речь произвела нужный эффект: крики стихли, люди, стоящие на площади, внимали каждому слову.

Пользуясь всеобщим молчанием, он все говорил и говорил, разглагольствуя о величии Создателя и об истинной цели Пастырей – хранить свою паству. Дальше проповедующий начал перечисление грехов, которые могут привести души людей к гибели. Я заметила, что многие склонили головы, словно стыдясь своих поступков.

Как и положено, граф Алайстер стоял в первых рядах. Скрестив руки на груди, он с едва заметной усмешкой смотрел на пастыря, все еще говорившего на помосте. Почувствовав на себе мой взгляд, Рой повернул голову и слегка нахмурился, затем что-то быстро сказал Боно, стоявшего рядом со своим покровителем. Тот кивнул и ящерицей юркнул в толпу, пробираясь к нам.

Проповедь все длилась и длилась. Я втихаря начинала переминаться с ноги на ногу, чувствуя, как затекли мышцы. Графиня все время посматривала на меня, словно боясь, что я упаду.

– Мадонна, мэссэр граф сказал, что можно будет уйти с площади после оглашения имен, - тихо сказал художник.

– Если мы дождемся этого оглашения, - так же еле слышно заметила моя будущая свекровь, - А не свалимся раньше от солнечного удара.

Будто бы услышав ее слова, пастырь наконец достал из объёмного рукава свиток и развернул его. Громким голосом он объявлял имя, после чего названный им пастырь отходил в сторону. Всего было названо двенадцать имен. Как и предсказывал Рой, Иеронимо был среди них. Он с видимым превосходством поглядывал на своих менее удачливых собратьев. Тем временем тот, кто оглашал имена, свернул свиток и вновь обратился к толпе:

– Истинный пастырь должен быть тем, кто своей достойной жизнью может служить примером для паствы. Пятерка старейший пастырей обратилась через меня к Конклаву с прошением включить пастыря Джерардо в список кандидатов. Конклав не нашел в жизни и деяниях пастыря причин, препятствующих его выдвижению, посему просьба пастырей была удовлетворена.

Потрясенное молчание было ему ответом. Некоторые из правителей переглядывались, пытаясь понять, что происходит, Джерардо шагнул вперед, кивнул старику и стал рядом с Иеронимо.

Рой первым начал аплодировать, другие, опомнившись от шока, последовали его примеру. Под овации пастыри начали покидать помост и направились к храму – для проведения благодарственной службы.

– Мы можем уйти, - тихо сказал Боно, - Мэссэр граф приказал подать карету к западному приделу. Сам он вместе с пастырями приедет позже, после службы.

– Вместе с пастырями? – переспросила я, чувствуя себя окончательно поглупевшей.

– Главам государств дается три дня для того, чтобы подготовить возражения, в это время пастыри живут под покровительством правителей, которые должны обеспечить кров и пищу, - пояснила графиня, - Прекрасная экономия средств! Так что, моя дорогая, нам еще некоторое время придется потерпеть эту занимательную компанию на вилле. Думаю, подробности мы обсудим в карете: здесь жарко, и я хочу поскорее оказаться в прохладе дома, даже если это – дом в Лаччио!

– А как же Рой? – почему-то встревожилась я.

– Он останется, - ответила мне графиня, ее голос звучал строго. Я поняла, что именно таким голосом она объясняла обязанности правителей нерадивому сыну, - После службы все присутствующие произносят древние слова клятвы, которые связывают их магию до момента избрания Истинного пастыря.

– Именно поэтому он не хотел ехать? – я почувствовала себя виноватой, - Остаться без магии?

– В том числе, но даже не бери в голову! – махнула рукой графиня, - Моему сыну иногда полезно почувствовать себя обычным человеком!

Боно проводил нас до кареты, помог сесть, закрыл дверцу и сам, насвистывая веселую мелодию, взобрался на козлы рядом с кучером:

– Давай! – скомандовал он.

Карета тронулась, а я, по примеру графини откинувшись на подушки, подумала, что впервые за все время действительно рада, что еду в ней, а не верхом.

Глава 11

Вернувшись на виллу, я прошла в свою спальню. Ноги просто гудели, голова раскалывалась, а спину слегка тянуло. Далия моментально прибежала, чтобы помочь мне сменить платье. Первая мысль была - отослать ее прочь, но, подумав, я решила не обижаться на верную служанку за то, что она рассказала своей госпоже обо мне, в конце концов, я действительно слегка затянула с признанием.