Я одарила его мрачным взглядом, но спорить не стала.

– Вопрос, куда бы нам направится сейчас, чтобы не привлекать к себе внимания, - продолжал Козимо, - Судя по шуму, Псы перевернули весь дом, так что обнаружить нас – вопрос времени. Может, стоит попытаться выбраться наружу? Я выведу вас, оставлю в деревне и вернусь сюда?

Он с какой-то надеждой посмотрел на меня, я покачала головой:

– Нет, этот план не слишком хорош. Вам всем придется долго объяснять, куда делась новообретенная племянница вдовствующей графини, пастыри легко сопоставят факты, обман с Кариссой раскроется, и тогда, полагаю, Псы не будут столь снисходительны, и вы все окажетесь в заточении.

Он скрипнул зубами, признавая мою правоту:

– Предпочитаете вернуться к себе?

– Нет, - что-то не давало мне покоя. Какая-то ускользающая деталь. «Напрягись, Голованова, анализируй! Мозги человеку не просто так даются!» - зазвучал в голове любимая присказка полковника Соколова. Я с какой-то теплотой вдруг подумала о нем. Немного стало стыдно за последнюю выходку, интересно, что он рассказал моей бабушке. Надеюсь, что до убийства Павла Андреевича дело не дошло, и он остался в живых. Остался в живых…

Я резко остановилась, оказывается, я прохаживалась по тайному ходу под мрачными взглядами принца.

– Козимо, вы знаете, где комната Джерардо? – спросила я.

– Зачем вам это? – насторожился он, не зная, чего от меня еще ожидать.

– Хочу проверить. Гончие Псы, которые… арестовали Роя, сказали, что пастырь отравлен, но не сказали, что он мертв.

– Хотите сказать… - он подпрыгнул на месте.

– Да, возможно, он жив и сможет рассказать, что с ним случилось.

Козимо даже остановился:

– Вы готовы допрашивать старика, даже если он будет находиться на пороге Чертога Смерти?

– Он и так там находится, а если он умрет, ничего не сказав, Рой может пострадать! – отозвалась я, - Нам лучше поторопиться!

Но принц не сдвинулся с места:

– Думаете, он без охраны?

– Полагаю, что охрана будет стоять снаружи.

– Вы понимаете, что будет, если мы попадемся?

– Козимо, я отнюдь не дура! – огрызнулась я, - И понимаю, во что мы сейчас ввязываемся, но единственное, что действительно может помочь, то, что Джерардо жив и знает, кто стоит за этим! Так что давайте поторопимся!

Козимо не шелохнулся.

– Вы действительно готовы на все ради Делроя? – все еще не веря, спросил он.

– Я люблю его, - я внимательно посмотрела на принца, он кивнул и больше не задал ни одного вопроса, лишь прошел вперед, указывая мне дорогу.

Комната Джерардо находилась в той же стороне, что и моя спальня. Подойдя к потайной двери, мы долго вслушивались в звуки за стеной, но оттуда доносилось лишь тяжелое дыхание старика. Как я и предполагала, в комнате не было никого, кроме пастыря.

Быстро найдя механизм, который открывал проход, Козимо нажал на рычаг. Панель отъехала в сторону. Тихий шелест показался нам громом. Мы замерли, ожидая, что сейчас распахнутся двери и нас схватят, но никто не вошел. Принц шагнул первым. Я проследовала за ним. В комнате царил полумрак. Воздух был спертый, пропитанный болезнью и страхом и еще чем-то еле уловимым, на языке появился привкус железа, кольцо на моей руке засветилось алым.

Я задумчиво посмотрела на камень, гадая, что случилось. Козимо тем временем пересек комнату и замер у двери, прислушиваясь к шуму в доме:

– Лиза, у нас мало времени, - поторопил он.

Сам пастор сейчас лежал на огромной кровати. Покрывало смято, балдахин был сдернут, словно кто-то хватался за него, пытаясь встать. Простыни явно пропитались потом. Старик тяжело дышал, иногда сквозь хрипы прорывался стон.

– Пастырь, - я подошла к нему. Он приоткрыл глаза:

– Кто… кто здесь?

– Как вы себя чувствуете?

– Ужасно. Этот металлический привкус во рту… и тяжело дышать… - он сглотнул слюну. Я положила руку ему на лоб, он был горячим, тем не менее старика сотрясал озноб. Я бросила взгляд на Козимо, он покачал головой, но я все-таки продолжила:

– Что произошло?

– Мне стало плохо… ночью… вошел Иеронимо… потом появился лекарь… они сказали, что это яд… и что меня отравил Алайстер…

– И вы верите этому?

– Нет, - прошептал он, задыхаясь, затем продолжил, - Я не знаю. Их слишком много, тех, кто желает смерти мне и Алайстеру… могущественнейший род… нельзя допустить их гибели…

Он вдруг до боли сжал мне руку:

– Слышите, вы должны сохранить этого ребенка! Род не должен прерваться!

– Хорошо, - я старательно избегала изумленного взгляда Козимо. В его голубых глазах, ярко сияющих на совершенно белом лице, застыл страх, - Вы можете предположить, что это за яд?