Брат встает с места и идет ко мне, чтобы шутливо похлопать по спине. А по мне слово все двести двадцать пускают.

Взгляд на Дейва. Ну же! Выруби эту штуку! Редис! РЕДИС!

Дейв

Моя боевая Хизер. Терлит, превозмогает. Дал ей шанс сказать стоп-слово, а она пунцовая, словно этот самый несчастный редис. Смотрит на меня с вызовом из-под упавшей на лицо пряди волос и молчит, но я шкурой чую все гадкие словечки, которые крутятся сейчас в ее милой головке. Хочу проиграть и дать ей возможность загадать желание. Надо останавливать это сладкое издевательство, особенно в присутствии семьи моего ангелочка. Они нравятся мне. Суровый отец, какого никогда не было у меня. Он так забавно подкалывает сына, а потом переключается на меня, словно я тоже один из чокнутых Холиуайтов, а я радуюсь этому, как ребенок.

Вырубил игрушку за секунду до того, как Гектор отработал на своей сестре прием Хеймлиха. Как он позвоночник ей не сломал?

— Полегчало? — смеется детина, я чуть вилку не согнул в руке от волнения. Да что со мной такое? Они же просто дурачатся.

— Полегчало… — Хизер все еще смотрит на меня недоверчиво, ждет подвоха. А его не будет. Этот раунд за тобой, святоша.

Даже я облегчение почувствовал, а то уже ревновать начал к этой хреновине в ее трусиках. Уж лучше в следующий раз по старинке, без подключения дополнительных средств заставлю ее краснеть и тяжело дышать.

Просидели до самых сумерек, разговаривая обо всем и не о чем. Меня даже уговорили остаться на ночь, пообещав постелить в гостевой комнате на первом этаже. Согласился, хотя назойливый голосок в голове ругал меня в духе Хизер Холиуайт грязно и обидно. Не имею я права пользоваться их добротой, уже завтра потащу их малышку в тату-салон и буду смотреть, как ее нежную спинку уродуют и превращают в холст для незримого орга, упивающегося своей властью.

— Я не сказала стоп-слово… — Хизер прижимает к груди подушку, принесенную для меня.

— Знаю. Прикрой дверь на минутку.

— Это странно, Дейв. Мы одни в комнате…

— Хочешь, обсудим случившееся так. Ты уже вытащила виброяйцо из своих намокших труси?..

Швырнула в меня подушкой и послушно закрыла дверь.

— Я так и знала, что ты обманешь.

Злая, расстроенная и чертовски сексуальная.

— Ты выиграла, — поднимаю обе руки вверх.

— Сначала пообещал, посмеялся надо мной, а я дура… поверила, что у меня есть шанс, — не слушает меня глупая.

— Хизер! — беру ее за плечи и легонько встряхиваю. — Ты продержалась. Это считается.

— Но ты же выключил!

Чуть не плачет, а я не знаю, мне успокаивать ее или умиляться.

— Ну, да. Только не ты попросила об этом, я сам прекратил.

— И?

Ох, какая же она трудная у меня.

— Загадывай свое желание. Сделаю, что хочешь.

Мысленно отсчитываю секунды в уме. Одна, две, три. На какой Хизер очнется от своего микрошока и вспомнит, что умеет разговаривать.

Стук в дверь заставляет нас обоих вздрогнуть и отпрыгнуть друг от друга, словно мы тут чем-то непотребным занимаемся, и, не спрашивая разрешения, в комнату заходит Джейм Холиуайт.

— У вас тут все в порядке?

Взглядом прибить может. И как у него это получается? Зато теперь точно знаю, в кого у Хизер такая суровая способность.

— Да, папа. Мы тут разговаривали, — невинно отвечает ангелочек и нетерпеливо переминается с ноги на ногу.

Видимо, дошло до нее наконец.

— А дверь зачем закрыли? — отец семейства не собирается уходить так просто.

— Джеймс, оставь их в покое уже. Пусть поговорят, — кричит миссис Холиуайт. Святая женщина.

— А пусть они двери не закрывают!

— Па, я тебя умоляю. Они в Хельсинки ездили вместе. Думаешь, в разных номерах жили и в разных кроватях спали?

Ну спасибо, Гектор. Теперь отец Хизер озверел окончательно, и уже чувствовал, как на моей шее смыкаются его руки.

— Ты мне предлагаешь и сейчас и рядом положить? — ревел мистер Холиуайт, не сводя с нас взгляд, словно отвернись он, и мы тут же начнем совокупляться. — Не в моем доме!

— Давай-давай доминируй, милый. Ты же слышал, у Дейва есть квартира. Чем больше будешь, орать, тем скорее Хизер к нему съедет. Ты этого хочешь?

Джеймс Холиуайт переменился в лице, словно ему сообщили о смерти близкого родственника.

— Ты хочешь съехать от отца, да? Вот как?

Что? Боже, вот это манипулятор. Как у этого здорового и сурового получалось изобразить такой несчастный и плаксивый голос? И Оскар достается…

— Папочка, не драматизируй. У нас с Дейвом не такие отношения. Мы даже не целовались еще.

Ага, не целовались, а делали другие вещи покруче. Но если смотреть под таким углом, да, мы не целовались.