Он еще говорил, а затребованное уже появлялось рядом. Лекарь шустренько расстелил покрывало. Схватил шнурок и подскочил к нагайне.

— Уважаемая госпожа, нужно убрать ваши прекрасные волосы, чтобы они не попали в рану, не внесли инфекцию и сами не испачкались в крови и лекарствах. Вы позволите поухаживать за вами?

Маленькие пальчики проворно заплели волосы в косу и стянули кончик шнурком. Выражение лица у нагайны при этом было непередаваемое. Она явно была в том же состоянии, что и я при ее появлении, — обалдевала.

А целитель, не замечая ничего, уже быстро мыл руки с мылом в тазу. На мой скромный взгляд современного человека, пострадавшую следовало бы сопроводить в операционную. Стерильную. Чтобы и вода, и стол, и медицинские инструменты… Кстати, надо обдумать сие.

Но цейлин и филиур — существа волшебные. Поэтому я не вмешивалась.

— Прошу вас, госпожа, прилягте на живот. Я сейчас вытащу из раны кинжал. Не шевелитесь. Обезболивание я сделаю, но лишь после удаления инородного тела. После этого мне понадобится время, чтобы срастить вашу рану. Замрите совсем, ткани не должны шевелиться. Вы же, наверное, не захотите, чтобы я вас усыпил? Я могу, так вы вообще не заметите и проснетесь уже здоровой, но…

— Не нуж-ж-жно, маленький ц-ц-целитель. Я вытерплю, — устало вздохнув, женщина легла, как было велено, а ее хвост принялся разматываться и растянулся на весь холл, словно длинный толстый пожарный шланг. Лишь слегка дрожащая трещотка на его конце выдавала, что вообще-то его владелице очень больно.

— Агата, помоги мне. Подержи немного за плечи пациентку.

— Могу не с-с-сдержатьс-с-ся и укус-с-сить, — бросила та на меня взгляд из-под ресниц. — Умреш-ш-ь, ч-щ-щеловек. Яд.

— Ой, — испугался Ориэль.

— Не умру. Смерть подарил мне семьдесят пять лет дополнительной жизни. А жаблоид плюнула на нас с Феликсом. Сказала, что теперь нам не страшен ни один из ядов.

— Я предупредила, ч-щ-щеловек.

Она смежила веки и расслабленно обмякла, ожидая неприятных и болезненных ощущений и пытаясь перед этим собраться с силами и духом.

— Держи, Агата. Не сильно, просто фиксируй. Я приступаю.

Крови я никогда не боялась, поэтому спокойно выполняла порученное мне. Придерживала хрупкие, но сильные плечи. В какой-то момент не удержалась, вздохнула и легонько погладила по одному из них, сочувствуя. Нагайна вздрогнула, словно ее ударили, но головы не повернула.

Цейлин же исполнял свое предназначение, то, для чего генетически создан их народ. Обмыл спину чистой водой, после плеснул спирта, тщательно продезинфицировал, щедро присыпал влажную кожу вокруг торчащей рукояти белым порошком, вероятно, бафурунтулия. Показав мне три пальца, обеими ручками взялся за кинжал, одними губами отсчитал и на счете "три" рывком вытащил клинок. Нагайна глухо протяжно застонала, ее тело дернулось, а в мое запястье впились два острых клыка. Я пискнула от неожиданной боли, но плечи ее не отпустила.

Раненая же устыдилась, разжала зубы и спрятала лицо. Похоже, взглянуть на меня она не решалась, если даже и могла.

А Ориэль уже обезболил, приложил ладошки к краям раны с двух сторон, прикрыл глаза и стал что-то делать. Я уж не знаю, как именно эти существа лечат этой своей энергией и биополями.

И прямо на моих глазах порез начал затягиваться. Медленно срастался то тех пор, пока не осталась лишь розовая полоска. Но Ориэль не убирал руки, и я подумала, что, наверное, он сращивает и те ткани, что внутри. Сосуды, мышцы…

Потом обмыл спину, удаляя белый порошок и кровь. Вытер насухо и маленькой лопаточкой присыпал тонкий розовый шрам желтой пыльцой харифанталия, зачерпнув немного из стеклянного флакончика с широким горлышком. На коже эта пыльца вдруг запузырилась и превратилась в кашицу.

— Терпите, госпожа. Я сейчас вотру это в рубец, чтобы не осталось и следа от него.

— Терплю, маленький ц-ц-целитель, — глухо отозвалась нагайна. И добавила: — Прос-с-сти, ч-щ-щеловек. Я не х-х-хотела прич-щ-щинять тебе боль и травить с-своим ядом.

— Ничего. Я противоотравная… Противоядовитая… Неотравимая… Короче, нестрашно. А Ориэль мне сейчас ранки вылечит.

— Конечно, — горячо уверил он. — Но сначала мы излечим ваш дивной красоты чешуйчатый хвост. У вас на нем порезы и раны, он кровоточит. Это ужасно. Агата, поможешь?

Спустя некоторое время нагайна пила из высокой кружки отвар чего-то там, а две дырочки на моей руке зарастил и обработал пыльцой цейлин. Ощущения были странные: горячо и щекотно.

О том, что на самом-то деле плевок жаблоида мог не сработать и я запросто могла умереть от укуса полузмеи, старалась не думать. Хочу верить, что моя сказка закончится хэппи-эндом, а не: "Ее укусила змея. Все умерли. Конец".