Ну, что сказать… Застоялись кони в стойлах. Засиделись цейлины в отеле.

— Экий заводной заяц, — добродушно проворчала я, следя взглядом за мельтешащей зеленой фигуркой.

Рощица, сквозь которую мы шли, закончилась, и мы очутились на берегу реки.

— О-о-о-у-у-у. Увиа, — заголосил цейлин. — Агата. Я купаться.

— Стой. А вдруг там хищники живут?

Ориэль замер на мгновение, но тут же припустил к кромке воды. Встал на четвереньки, погрузил в нее ладошки и застыл, прислушиваясь к чему-то.

— Агата, вода чистая, опасной живности нет. Но если хочешь, я могу наловить рыбы. Пожарим на костре.

— Ой, вот это без меня, — тут же открестилась я. — Не желаю возиться с рыбой. И жарить ее на костре я не умею.

— Тогда плавай. И меня не стыдись. Я знаю, женщины хасинов всегда сначала стесняются, когда оказываются с целителями-цейлинами рядом впервые. Но нас не надо, мы совсем другие. Так что смело раздевайся, чтобы не мочить одежду.

И, повернувшись ко мне спиной, он сам шустро разулся, скинул жилет и шортики и с веселым верещанием рванул в воду, только брызги во все стороны полетели.

Я с улыбкой проводила взглядом бодро плывущий зеленый комок меха. Разувшись, оставила шлепанцы и корзинку на травке, а сама дошла до реки. Вода была еще прохладная. Но, думаю, уже скоро прогреется на солнышке. Вот тогда и я рискну поплавать.

Пока же я закатала штанины до колен и медленно побрела вниз по течению. Там виднелся холм, на который я хотела забраться.

Идти пришлось минут десять.

Холм приблизился, осталось лишь найти удобное место для подъема, а то уж больно он каменистый. Кое-где между плоскими камнями, покрывающими склон, будто крупная черепица или чешуя, проросли травинки.

Я с сомнением уставилась на эти камни. Что-то они подозрительные какие-то и практически одинаковые. Наклонилась, попыталась поднять один из них. Размером он был с две мои ладони, шершавый и горячий. Поднять его, впрочем, не удалось, он буквально врос в землю, как и остальные.

Постучала костяшками пальцев по ближайшему. Звук оказался совсем не такой, каким должен бы быть.

— Странно, — пробормотала я и снова постучала.

И тут земля под ногами закачалась, заставив меня взвизгнуть и отбежать назад. Покрытый этой странной каменистой "чешуей" холм очень-очень медленно повернулся, и на меня уставился огромный глаз.

Глаз был равнодушный, в нем не было ни удивления, ни беспокойства, ни животной ярости или же страха.

— Здрасьте, — оторопело выпалила я, развернулась и приготовилась улепетывать со всех ног.

— Приветствую, — низким глухим голосом вдруг ответил хозяина глаза.

Опа. Так, побег отменяется. Я повернулась обратно к этому существу и попыталась рассмотреть его. Кто-то очень большой. И чешуйчатый, потому как я, оказывается, не камень пыталась поднять, а чешуйку отколупнуть. И с огромным глазом с вытянутым зрачком.

— Змей Горыныч, — выдало мое подсознание.

— Дракон. Не змей, — флегматично исправил… дракон.

— Я несъедобная.

Глаз смерил меня взглядом с головы до ног и обратно, моргнул.

— Да, ты несъедобная, — констатировал его обладатель.

Помолчали. Я не могла решить, что мне делать. То ли убежать, то ли подойти поближе. Вроде агрессии не чувствуется, но мало ли.

— А почему? — спросила, чтобы хоть что-то сказать.

— Я не ем человеков.

Сразу же осмелев, я начала потихонечку подбираться вплотную к дракону.

— Меня зовут Агата Серебрякова.

— Дулиэнтропарофликандарокарекаркадий.

— Вау, — впечатлилась я длиной слова. — А это что?

— Имя. Мое.

— Эм-м…

Почти минуту я пыталась мысленно воспроизвести только что услышанный набор слогов. Не смогла.

— Дули…ропа…флика… О господи. Как это вообще можно запомнить и проговорить без запинки? Ничего, если я буду обращаться к тебе — Аркадий?

— Ничего. Зачем?

— Что?

— Обращаться ко мне.

— Н-ну-у… А что ты делаешь?

— Жду.

— Чего?

— Пока мимо проплывет труп моего врага.

У меня челюсть отвисла. В буквальном смысле этого слова. Стояла и как дурочка с открытым ртом таращилась на сказочного персонажа, который процитировал мне древнее китайское изречение, которое принадлежит то ли Конфуцию, то ли Сунь Цзы.

— И как? — подобралась я еще ближе.

— Пока не проплыл.

— А давно ждешь?

— Лет сто. Наверное. Или двести.

— Ох, ничего ж себе дзэн. Я бы не смогла. Уже давно встала бы, пошла и прикопала своего врага.