Он долго шарил по стене, пока не нашел звонок. Почти тотчас же над входом зажглась лампа и дверь открылась.

– А, это вы, мистер Мервин Грей. Входите же. Погода сегодня довольно скверная.

На мгновенье Грей оцепенел. Этот... это существо было так непохоже на все, что он рисовал в своем воображении...

Начать с того, что хозяин дома сидел в кресле-каталке, приводившемся в движение аккумуляторами. Его левая рука была скрючена. Ноги накрыты серым одеялом, носившим следы соуса и яичного желтка. Половина лица заросла лохматой темной бородой, другая была изуродована шрамом, идущим от скулы к подбородку. Но глаза были очень живые, и от их напряженного взгляда ему стало не по себе.

– Вы Джордж Хэндлинг?
– произнес он наконец.

– Совершенно верно.

– Это вы издаете бюллетень?

– Да. Но послушайте, не стойте же на пороге. Все тепло выдует, если держать дверь так долго открытой, а в нынешнем году топливо дорого.

"Но благодаря бюллетеню вы должны бы зарабатывать более чем..."

Он проглотил эти слова. Ошеломленный догадкой, что его предположения абсолютно ошибочны - возможно, это просто сумасшедший, - он вошел. Такого странного дома он никогда не видел. Причина отсутствия ступенек перед входом была очевидна, и та же логика обнаруживалась во всем. Перегородки между комнатами были сняты, чтобы обеспечить свободное передвижение кресла-каталки. Поодаль - литографский пресс, кипы бумаги и картонки с конвертами.

Механическим шагом заводной куклы Грей проследовал за Хэндлингом к письменному столу, рядом с которым стояла печка, топившаяся мазутом и представлявшая собой хромированный рефлектор, излучавший тепло и свет на раскаленную металлическую решетку. Несмотря на это, в доме было очень холодно. Возможно, впрочем, это было лишь субъективное ощущение, вызванное потрясением, которое он испытал.

– Садитесь, - сказал Хэндлинг.
– Не хотите ли чаю?

– Нет, благодарю вас, - выговорил Грей, стараясь держаться естественно. Итак, вы узнали из моих объявлений, что я чрезвычайно заинтересовался вашим изданием?

– Каких объявлений?
– спросил Хэндлинг.

– Но позвольте! Почему же вы написали мне? Мы поместили объявления в "Файненшл таймс", "Экономист" и...
– не закончив фразы, он поискал глазами розовую обложку "Файненшл таймс", но ничего не нашел.

– Признаться, я не в курсе, - сказал Хэндлинг.

– Но откуда же вы узнали в таком случае, что я интересуюсь вашей работой?

– Это профессиональный секрет, мистер Грей, - сказал Хэндлинг, засмеявшись каким-то особенно неприятным жеманным смешком.
– Вы читали, по крайней мере, один из моих бюллетеней, не так ли? Вам, стало быть, известно, что у меня немало профессиональных секретов.

– Да, на меня это произвело огромное впечатление.
– Он сцепил пальцы и только теперь заметил, что забыл снять перчатки, но решил оставить их из-за холода.
– Располагая подобной информацией, можно разбогатеть, если только умело взяться за дело...

– Вы, разумеется, удивлены, увидев, что я живу в таком убогом доме, в самом унылом квартале этого жалкого провинциального городка? Но здесь легче сохранить анонимность. К тому же, что бы я делал с богатством? У меня были жена и сын. Оба погибли в результате несчастного случая, превратившего и меня в калеку.

– Я... мне очень жаль, - сказал Грей.

– Благодарю вас.

Грей попытался переменить тему:

– Вы... а многим ли вы посылаете ваш бюллетень?

– Я начал с пяти сотен. В этом месяце мой бюллетень получат уже свыше тысячи человек.

– Кстати... я бы тоже хотел получать.

– О, вы не относитесь к числу лиц, для которых я издаю бюллетень! Все это очень строго продумано. Я отбирал администраторов, ведающих основными фондами промышленных ассигнований, экспортеров, действующих в самых широких масштабах, скупщиков, покупателей, отвечающих за выбор марок, которые будут продаваться по всей стране, - короче, людей, чье решение, купить или нет товары какой-либо фирмы, означает для последней жизнь или смерть. Понимаете?

– А почему вы выбрали именно этих людей?
– осторожно спросил Грей.

– В связи с характером информации, которую я получаю.

– Гм... Но почему именно такая информация? И как вы ее получаете?

– Я психометрик. Психометрия - это особая отрасль ясновидения. Порой у меня бывают совершенно неожиданные откровения - занавес приподнимается, как говорится. Иногда я предвижу будущее, иногда чувствую мысли другого человека, но главная моя специальность - улавливать возможную связь какого-либо предмета с болезнью или смертью. Я предполагаю, что у меня всегда был этот дар. Например, я был против покупки этой стиральной машины, из-за которой мой малыш остался без руки, но она была дешевле других, а мы люди небогатые. У этой машины не было автоматического отключателя. Знаете, такого устройства, которое не давало бы винту вращаться, когда крышка поднята. А без воды она крутится с ужасной скоростью. Бедняжка Бобби сумел запустить машину, приподнял крышку и... Да, а Мег долго не могла работать после того, как донышко утюга упало ей на ногу - рана от ожога нагноилась. И когда я повез ее в больницу, все это и произошло. Шины, понимаете. Они не вызвали у меня доверия, но денег у нас в самом деле было в обрез с тех пор, как Мег не работала, и вот я купил самые дешевые. Мег плакала, у нее болела рука, на заднем сиденье плакал малыш, потому что...

– И что же произошло?

– Согласно показаниям полицейского, при повороте на большой скорости шины сошли с обода и машина перестала подчиняться управлению. Мы врезались в фонарный столб... Только я остался жив... В больнице я впервые догадался о своей новой способности. Однажды они собирались сделать мне укол, и я вдруг сказал: "Последний человек, которому вспрыснули этот состав, умер, не так ли?"... Позднее я обнаружил, что могу также чувствовать будущее. Вот тогда-то все и началось...