— Да, конечно помню.

Кроме этого сказать было больше нечего. Жестокие времена требуют соответственных мер. А окружившие Четыре Королевства враги как никто другой подходят к понятию «жестокие времена».

— Неужели нельзя выбрать жену так, чтобы дети получились с первого раза? — тихо спросила я.

— За прошедшие столетия выявлен целый ряд признаков. Но иногда этого недостаточно. Или это случай, а может быть и что-то иное.

— Но при этом Райан свободен в выборе жены?

Линед отвел взгляд. Ну что же ты, король маленькой, но сильной страны, неужели ты не может просто ответить на вопрос?

— Я думаю над этим, — выдохнул он наконец. — Родовые летописи не сходятся во мнениях. Кто-то из предков считает преступным выпускать кровь Арнского рода за пределы дворца. Кто-то напротив, считает, что Арнский род должен быть возрожден. Что именно в этом причина такого частого рождения детей не способных принять дар Рубежника.

— И что же думаете при этом вы?

— До недавнего времени я был в первом лагере, — скупо ответил король.

Я промолчала и он все же дополнил:

— В этом есть логика. Арнские имели поразительный колдовской дар — смешение универсальной и уникальной магии.

— Уникальной?

— Сейчас этот дар принято называть нестабильным. Каждый из них был одарен в области универсальной магии, мог создавать заклинания и использовать уже созданные. И каждый из них имел один из шести удивительных талантов. Список, разумеется, держится в секрете. Но именно на основе шестого уникального дара, дара управления временем и была создана Завеса. Фактически, можно сказать, что я маг Времени и слабый универсал. Просто весь мой уникальный талант отдан Завесе.

— Барьер находится вне времени и поэтому его никто не может пройти, — предположила я.

— Именно.

— Разве это не тайна?

Он рассмеялся:

— Я рад, что моя королева задала этот вопрос. Значит, ты не пыталась обсуждать это с кем-либо не вовлеченным в тайну. Поверьте, Ваше Величество, даже я не могу поговорить об этом с посторонним человеком. Или редгенцем, или эльфом.

Мое внутреннее, наколдованное спокойствие всколыхнулось. Собрав все силы я осторожно спросила:

— Помнит ли Его Величество, как лорд Эрсталь приказал королеве заткнуться? Прилюдно.

— Лорд Эрсталь глубоко раскаивается и только знание о том, что вы не хотите его видеть мешает первому советнику принести свои извинения.

Природный сволочизм первому советнику мешает, а не «знания». Так, в любом случае, я явно могу говорить о прошлом. Чем и воспользуюсь.

— Мне действительно не хочется его видеть, Ваше Величество. Но еще мне интересен сам механизм. Вы объясняли, но недостаточно подробно. Откуда у вашего друга такая власть над вашей женой?

Линед Сехарейя Траарнский

Двадцать Седьмой Защитник Рубежей

Мэврис смотрела мне в глаза и ждала ответ. Она не скандалила, не пыталась надавить на меня. Она просто спросила и терпеливо ждала. Ох, вспомнить бы, что я ей наплел в прошлый раз? Моя жена живет в святой уверенности, что печати ей передала сестра. А мы с Вердаром до сих пор не можем быть в этом уверены. Особенно если вспомнить, что печати пытались убить Мэврис, а не подчинить. Именно тогда нам пришлось разделить печати на двоих — часть досталась Мэврис, часть сестре Вердара. И как я могу управлять его сестрой, так и он способен влиять на мою жену. Мы не говорили об этом, все же Ариадна спасла нас всех.

— Это не только моя тайна, моя королева, — произнес я в итоге.

И отчетливо увидел, как в глазах жены погас крошечный огонек приязни и доверия. Молодец, король-защитник, ты не только не способен найти общий язык с женой, ты еще и ломаешь все, что она пытается выстроить.

— Действительно, Ваше Величество, — с прохладцей вымолвила она. — Как-то я не подумав спросила. Даже смешно, спросила вас так, будто эти печати имеют ко мне отношение. Как будто…

— Никто не будет на вас влиять.

— А что будет, если кто-то будет влиять и приказывать молчать об этом? — подавшись вперед выпалила она. — Что вы будете делать, если узнаете о таком? Сможете ли вы найти такие слова, которые тронут оскорбленную вашим пренебрежением женщину? Сможете ли вы простить себя за недоверие и нежелание вмешиваться? Впрочем, что за глупости. Конечно же вы сможете. Чтобы ни происходило, все, что не портит родовой дар имеет право на существование. Прошу простить, но у меня есть срочные дела.

Вот она сидит, а вот уже стоит у стола и стул, покачиваясь, опрокидывается. Но мою порывистую жену никогда не беспокоили подобные мелочи. Она, прикусив губу, не отрываясь смотрит мне в глаза. И ничего там не находит.