Шрифт:
Квакеры отвергали все почтительные по отношению к другому человеку жесты – такие как снятие шляпы 45 , обращение на Вы («You» вместо «thou»).
Тот же принцип «Внутреннего Света» побуждал их говорить пренебрежительно о клире, таинствах, церковных зданиях («steeple houses» – «дома со шпилями»: так говорили они, не желая называть множественные здания церквями, ибо настоящая церковь должна быть одна).
Квакеры категорически отвергали как англиканскую литургию – сложную, глубоко традиционную, тщательно разработанную, – так и пресвитерианскую, гораздо более простую. Всякую литургию они считали лишь средством отвлечения ума от Единого Святого (Holy One). Поэтому они не только сами не создали никакой литургии, заслуживающей такого названия, но и не испытывали ни малейшего почтения к литургиям у других христиан. Если квакеры по каким-то своим делам оказывались в чужой церкви во время проповеди, то могли, не испытывая ни малейшего стеснения, весьма дерзко прервать проповедника.
45
Связанные со шляпой церемонии имели тогда специальное название: «Hat-Homage».
Одевались квакеры обычно просто, но ничего подобного монашеской униформе так и не выработали. Правило Уильяма Пенна по этой части было: «Выбирай себе одежду своими глазами, а не чужими», т. е. не заботься о мнении других. Для большинства это означало, что не надо одеваться роскошно. Однако сам Пенн одевался весьма элегантно, носил косички и букли, и его авторитета это не роняло.
Как вели себя квакеры в обществе, какие особенности поведения были характерны для них и определялись их принадлежностью к квакерству? 46
46
Социально-экономической характеристике квакерства посвящена значительная часть книги: Павлова Т. А. Джон Беллерс и английская социально-экономическая мысль второй половины XVII в. М., 1979. Главный герой книги – квакер, бизнесмен и публицист Джон Беллерс (Bellers, John, 1654–1725). В книге дан марксистский анализ британской ситуации, со всеми его достоинствами и недостатками. Подробно и критично описана социальная структура, имущественное неравенство, в том числе и нищета. Но всё это показано только в статике, а не в динамике: не поставлен вопрос, кто к какому улучшению своего положения стремился и к каким изменениям в обществе это суммарно приводило. Квакерам посвящена 2-я глава книги – с. 59–100. Т. А. Павлова, помня, что Лильберн и Уинстенли, вытесненные из политики, нашли пристанище именно у квакеров, видит у квакеров «утопические проекты усовершенствования человека и преобразования общества в целом» (С. 64). «По социальному составу, согласно мнению большинства исследователей, квакеры были ближе всего к малоимущим и неимущим слоям городского и сельского населения. К ним принадлежали мелкие лавочники, ремесленники, подмастерья, батраки, наёмные рабочие, безземельные крестьяне-коттеры» (С. 65) Правда, тут же Т. А. Павлова упоминает, что есть и «другая точка зрения». Её придерживается Ричард Т. Вэнн (Vann), профессор Уэслианского университета в Миддлтауне, штат Коннектикут, который участвовал в проекте по сравнительному изучению сохранившихся биографических данных примерно 6000 квакеров. Вэнн констатирует: «…ранние квакеры вербовали своих сторонников главным образом из среды имущих классов, прежде всего оптовых торговцев, джентри, йоменов». Как видим, точка зрения Вэнна – на самом деле не другая, она совместима с первой: ведь квакеры могли стремиться обратить в свою веру прежде всего людей из знати, но могло оказаться, что охотнее к ним шли люди из низов. Далее, Т. А. Павлова указывает, что враги квакеров изображали их людьми низкого сорта и презренной частью человечества, и замечает, что принимать такие оценки как истину было бы наивно. «Гораздо существеннее, что сами квакеры называли себя бедняками, жалким, презренным народом», – что было просто-напросто подражанием ранним христианам. Однако в другой связи Т. А. Павлова цитирует одну из петиций Пенна, поданную парламенту Якова II: в ней утверждалось, что многие из посаженных в тюрьму квакеров обеспечивали работой на своих мануфактурах по 200–500 чел., а в казну вносили в виде налогов большие суммы (С. 67). Из этого ясно, что квакеры не считали богатство пороком, не стремились ни к обобществлению, ни к уравнению состояний. Квакеры-бедняки не стремились организоваться в силу, способную всё отобрать у собственников и ввести социализм. Они стремились разбогатеть, чтобы и самим жить лучше, и из своих доходов помогать собратьям.
При ответе на этот вопрос прежде всего хочется заменить слово «общество» на «социум», потому что своё религиозное объединение квакеры назвали не церковью, а себя не квакерами, а Обществом друзей (Society of Friends) и «Друзьями».
Основные особенности поведения квакеров были так или иначе связаны с Нагорной проповедью, которую квакеры воспринимали предельно прямолинейно: как «закон Христа», то есть норму жизни на земле для всех христиан.
В 1656 г. Фокс был привлечён в Англии к суду за «бунтарское» сочинение о присяге. Его иеремиады адресованы были, заметим, не тем людям, которые не видели ничего дурного в принесении присяги, когда ситуация от них таковой требовала: таких людей Фокс считал лишь неумными или слабыми духом. Обращался он не к ним, а к судьям и другим начальникам, которые приводили других людей к присяге: «Особо остерегайтесь понуждать людей приносить присягу, ибо сказано Господом нашим и Вседержителем Иисусом Христом: “не клянись вовсе… Но да будет слово ваше: “да, да; нет, нет; а что сверх того, то от лукавого”” (Мф. 5: 34, 37)». «Свет, сияющий в душе каждого», и только он, способен как открыть человеку истину, так и свидетельствовать от её имени. Клятвы, присяги суть суетные словеса, за которые человек ответит в Судный день. Да, Библия предписывает клятву, но только в Ветхом Завете, и адресовано это предписание (в книге пророка Иеремии) только иудеям, Христос же и апостол Иаков прямо запрещают всякие клятвы и присяги, а это гораздо более значимо… С такой позиции по отношению к присяге квакеры не сходили десятилетиями.
Квакеры отказывались от присяги, поскольку присяга вводит двойной стандарт правдивости. Отказывались участвовать в войнах и служить в армии (и даже косвенно содействовать войне: изготавливать оружие, платить налог на военные нужды и т. п.), поскольку всякий, кто участвует и служит, тем самым признаёт, что насилие бывает легитимным, а квакеры заявляли, что они против всякого насилия. Они были категорически против вмешательства светских властей в дела Царства не от мира сего. Квакерские собрания обязывали членов общины в случае конфликтов не обращаться в обычные суды, а излагать их собранию с тем, чтобы решало оно.
Правда, в вопросе о суде квакеры проявляли непоследовательность. Христос, как известно, говорил: «Не судите, да не судимы будете». Однако квакеры почему-то не видели в этих словах запрета на юридическую деятельность. Многие квакеры получали юридическое образование, а в Америке служили судьями.
Квакеры категорически не желали использовать языческие имена в названиях месяцев (июль, август) и дней недели (слово среда – Wednesday – содержит имя языческого бога Водана) и обозначали те и другие просто номерами, считая первым месяцем март, а первым днём недели воскресенье. Квакеры были против использования комплиментов и ношения украшений, даже женщинами. Против долгих оплакиваний (квакерские похороны предельно просты). Против строгостей в соблюдении праздников. Против публичных развлечений и азартных игр: это, на их взгляд, пустая трата времени!
Время следует тратить на работу и на духовную жизнь. Что в этой паре важнее, квакеры не уточняли, но если было налицо явное преобладание одного над другим, такой перекос следовало выправить. Так, известный в XVIII в. квакерский проповедник Джон Вулмен в молодости был торговцем, и весьма успешным. Кальвинист радовался бы и истолковал бы этот успех как признак избранности ко спасению. Вулмен же стал замечать, что увлечение бизнесом стало наносить ущерб его духовной жизни, и через некоторое время вообще свернул его.
В процессе работы квакеры всегда предпочитали взаимодействовать не с посторонними, а с квакерами же. Квакеры сами себе внушали: их задача – «заниматься собственными делами, как то делают “Друзья” везде и всюду».
Стараясь избегать нежелательных контактов, квакеры порой игнорировали то, что их окружало, будучи в полной уверенности, что Бог защитит их от угроз и порочности и агрессивности соседей лучше, чем сами они могли бы защититься своими силами. Как заметил Д. Бурстин о типичном квакере, «с мистическим упорством отказывается он признать реальность существования в руках противника дубинки, пусть даже этой дубинкой проломлена его собственная голова или голова другого» 47 .
47
Бурстин Д. Американцы: Колониальный опыт. М., 1993. С. 93.
Принцип Внутреннего Света сделал квакеров пламенными приверженцами этических и социальных реформ. Главные мишени их критики – рабство, телесные наказания, война, негуманное обращение с душевнобольными.
Квакеры неукоснительно настаивали на том, что каждой человеческой душе присуще божественное достоинство; что каждая представляет ценность в глазах Бога. Каждого человека Бог наделяет духом, и дух этот, следовательно, по происхождению является духом не человеческим, а Божьим (хотя по «месту бытования» и человеческим). И было бы, дескать, кощунством замещать этот дух каким-то человеческим авторитетом.