Мировой кризис 1929–1933 гг., Великая экономическая депрессия привели к осознанию ограниченности рыночного развития в том виде, как оно осуществлялось, активизировали сторонников государственного вмешательства в экономическую жизнь. По мнению специалистов, этот крупнейший кризис мировой капиталистической системы обнаружил неспособность существующих концепций ответить на вопрос о его причинах и путях стабилизации экономического развития. Концепция государственного вмешательства оказала значительное влияние на формирование новых моделей государства.

Необходимость государственного вмешательства была во многом обусловлена внутриполитическими причинами, такими как социальное неравенство, классовые противоречия.

Немецкий философ Ю. Хабермас (р. 1929) обосновывает необходимость усиления государственного вмешательства следующим образом: «Постоянное регулирование процесса экономического развития путем государственного вмешательства возникло из желания защититься от дисфункций капитализма, предоставленного самому себе, чье фактическое развитие явно противоречило идее буржуазного общества, эмансипирующегося от всякого господства и нейтрализующего любую власть. Основополагающая идеология эквивалентного обмена, теоретически разоблаченная Марксом, практически распалась. Форма частного экономического использования капитала могла сохраниться лишь посредством ее государственной коррекции при помощи социальной и экономической политики, стабилизирующей оборот…

Система позднего капитализма в столь значительной степени определена сохраняющей лояльность масс наемного труда политикой возмещения ущерба, т. е. политикой предотвращения конфликтов, что конфликт, как и прежде встроенный в саму структуру общества вместе с частно-экономическим приращением капитала, превращается в конфликт, который с довольно большой долей вероятности остается латентным. Он заслоняется другими конфликтами, которые, хотя и обусловлены также способом производства, но уже не могут принимать форму классовых конфликтов» 30 .

Итак, реальная экономическая ситуация, с одной стороны, а также внутриполитическая обстановка, обусловливали необходимость разработки программ государственного вмешательства как в развитие экономики, так и социальной сферы с целью обеспечения стабильности и защиты от рисков. То есть создание некоторой общественной организации, общественного устройства, сочетающего элементы рынка и государства.

Итак, человечество из века в век переносило мечту о справедливом обществе, счастливой и благополучной жизни. Подходы и представления менялись, менялись и приоритеты, но общий принцип – справедливости – присутствовал неизбежно и составлял основу вновь возникающих концепций. Со временем мечта о молочных реках и кисельных берегах, о всеобщем благоденствии сменилась идеей оптимальности (или субсидиарности). Индустриальная эпоха обострила проблему бедности, до чрезвычайности раздвинув границы этого явления. Вторая половина XVIII и весь XIX в. прошли в противоборстве идей о природе социального неравенства, в попытках искоренить бедность или ослабить ее бремя. Но как бы не менялись акценты, ракурсы рассмотрения – мечта о справедливом обществе – как путеводная звезда ведет философов, экономистов, политиков к поиску земли обетованной.

В ХХ столетии человечество обращается к практической реализации крупнейших проектов создания общества благосостояния. Эти проекты осуществляются уже не на замкнутых территориях фабричных поселков или колоний (причем подступающая глобализация делает замкнутость весьма условной проблемой). О том, как развивалась теория государства всеобщего благосостояния, какие модели этого государства были созданы в разных странах мира, какой опыт приобрело человечество в результате этой политики, что сопутствовало ее успеху и что привело к кризису – мы будем говорить в последующих главах этой книги.

Расцвет концепции государства всеобщего благосостояния приходится на середину ХХ в., хотя его основы были заложены значительно раньше. «Основой государства благосостояния, – отмечают Ф. Кастлз и К. Пирсон (Pierson, Castles, 2006), – было социальное управление, преследующее цель уменьшить уровень нищеты и улучшить качество социальных услуг. Однако эти усилия долго не достигали поставленной цели, учитывая, что потребности в решении социальных проблем были весьма ощутимыми» 31 .

При всем интересе к социальной проблематике до середины ХХ столетия ощущалась нехватка серьезных исследований истории и характера благосостояния государства. Но с середины ХХ в. появилось множество исследований этого вопроса. Так, Ст. Миллер (Miller, 1999) утверждает, что государство всеобщего благосостояния является феноменом, характерным для современной индустриальной эпохи, поскольку до ХХ и тем более до XIX в. на национальном или местном уровнях не существовало таких механизмов, которые были необходимы для поддержания налогообложения и предоставления услуг, характерных для государства всеобщего благосостояния. Г. Виленский и Ч. Либо (Wilensky, Lebaux, 1965) рассматривают политику благосостояния как вынужденный ответ государства на проблемы индустриального общества. Дж. Римлингер (Remlinger, 1971) считает, что развитие благосостояния меняется в зависимости от национальных схем индустриализации. Т. Х. Маршалл (Marshall, 1950) обращает внимание на роль гражданских, политических и социальных вызовов в сложном процессе формирования социальной политики государства. П. Пирсон (Pierson, 1994) утверждает, что функционирование института государства всеобщего благосостояния в конце ХХ в. определялось идеологией социальной демократии 32 .