Как только мы вошли в ресторан и увидела папино лицо — я поняла, что мне не понравится то, что он скажет.

Я опустилась рядом с ним, и он поцеловал меня в висок. Диего скользнул в кабинку рядом со мной. Дверь в кухню распахнулась, и оттуда вышла Нонна с сковородкой в руках.

Папа прочистил горло.

— Джемма, я больше не могу ждать. Нам нужно найти для тебя хорошего человека. Кто-то, кто позаботится о тебе. Мы не можем сосредоточиться только на одном возможном поклоннике. Ты не становишься моложе.

Папа говорил так, будто я старая дева, а не просто шестнадцатилетняя девочка.

Нонна поставила сковороду на стол и понимающе улыбнулась мне.

— Но, Пап, ты же знаешь, что я хочу...

— Ты хочешь Савио Фальконе, мы все это знаем, — пробормотал Диего. — Словно он был вторым пришествием Христа.

Нонна ударила его по голове и пробормотала себе под нос короткую молитву.

Диего потер это место, пригнув голову на случай, если Нонна решит, что ему необходим второй удар.

— Это правда; и то, как она ведет себя с ним, просто позор.

Лицо папы посуровело, и он устремил на меня неодобрительный взгляд.

— Как ты себя ведешь?

— Я ничего не делаю, — сказала я, тоже наклонив голову посылая Диего сердитый взгляд.

В чем была его проблема? Обычно он меня не сдавал.

— Надеюсь, ты не делаешь ничего такого, что может опозорить нашу семью, мой ангел.

Я покраснела, поняв, о чем он думает.

— Я не это имел в виду, папа, — сразу же сказал Диего. — Джемма никогда бы так не поступила. Но она рассказывала ему о твоих поисках жениха каждый раз, когда видела его, и бросала на него смущенные щенячьи глазки, будто это могло заставить его попросить ее руки.

Нонна тронула меня за плечо.

— Юная любовь так драгоценна.

— Это односторонний подход. Савио не занимается любовью. Он только…

Папа откашлялся, и Диего пожал плечами.

— Ты знаешь, о чем я говорю.

— Да, — согласился папа. Он погладил меня по голове, будто я все еще была маленькой девочкой. — Такие мужчины, как он, Джемма, не женятся, а ты слишком драгоценна, чтобы довольствоваться тем, что он хочет.

Я опустила глаза вниз.

— Я знаю.

— Хорошо.

Мы ели молча, пока Диего и я не отправились на тренировку к Савио. Папа послал мне еще один многозначительный взгляд. Он и Диего хотели защитить меня, но мне нужно было сделать еще одну попытку. Мне нужен только Савио и никто другой.

***

Мне не разрешалось тренироваться с Савио, только смотреть, как он и Диего дерутся друг с другом. И я была более чем счастлива позаниматься на боксерской груше, учитывая, что последние несколько месяцев мне даже не разрешали и этого делать.

Диего всегда крутился рядом, не давая мне ни секунды побыть наедине с Савио. После их тренировки он, наконец, направился в душ. Я быстро завязала свою мешковатую футболку так, чтобы был виден мой пресс, а Савио вытер лицо полотенцем. Мои глаза были прикованы к полоске кожи, выглядывавшей из-под его футболки, задранной вверх. Из-за пояса виднелся намек на черный цвет. Татуировка? Я уже много лет не видела его без футболки.

— У тебя новая татуировка? — с любопытством спросила я, не в силах остановиться.

Я подошла ближе, как мотылек летящий к свету.

Савио опустил полотенце, его темные глаза впились в мой обнаженный живот, и что-то в выражении его лица наполнило мои внутренности бабочками.

— Набил ее несколько лет назад.

То, как дернулся его рот, усилило мое любопытство. Татуировки на его предплечьях всегда были выставлены напоказ — нож Каморры и глаз на одном запястье, а также механические часы, пронзенные ножом в окружении стеклянных осколков, покрывающих шрамы на другом, но мне было интересно, где именно находится третья татуировка.

— Насколько она велика? — спросила я, не подумав. Мое лицо вспыхнуло от унижения, поняв, как это звучит.

Савио усмехнулся.

— Огромна.

Мне пришлось прикусить язык, чтобы не спросить, о чем он говорит. Я знала, что это было его намерением с самого начала.

— Что это?

— Если я скажу тебе, это испортит весь эффект. Ты должна увидеть, — сказал он, понизив голос больше обычного.

Неужели он флиртует? Или же я воображаю вещи, движимые отчаянием?

Диего неторопливо вышел из раздевалки, его глаза сосредоточились на моем обнаженном животе.