— И я собираюсь сдержать свое обещание, но не планирую прекращать это, пока не женюсь на ней. Мне плевать, если тебя это бесит.

— Возможно, тебе стоит задуматься о ее чувствах, — буркнул он, затем повернулся и зашагал прочь.

— Только не говори мне, что собираешься идти домой пешком!

Он только показал мне средний палец.

***

— Это сделал не Мик, — сказал Римо в качестве приветствия, когда я сел в его машину, чтобы мы могли доехать до дома Баззоли.

— Диего.

Моя нижняя губа распухла, но после боя я выглядел еще хуже. Дамы обычно сходили с ума, если я так выглядел.

— Уже неприятности в раю?

— Меня еще не впустили в рай.

Римо издал грубый смешок.

Когда мы подъехали к дому Баззоли, Даниэле и его жена уже ждали нас. Мы с Римо посмотрели на ее руку, лежавшую на слегка округлившемся животе. Римо пожал Даниэле руку и обратился к матери Джеммы:

— Поздравляю вас с беременностью.

Она медленно опустила руку и посмотрела на Даниэле. Его улыбка стала еще шире.

— Мы еще не объявили об этом.

— Наши губы скреплены печатью, — сказал я, пожимая ему руку и целуя Клаудию.

Римо не прикасался к ней, что, вероятно, было к лучшему, учитывая, как она смотрела на него.

Диего стоял возле накрытого стола в маленькой столовой, его губы были еще пухлее моих. Он поприветствовал меня коротким кивком, и я ответил ему тем же.

— Присаживайтесь, — сказал Даниэле. — Джемма и моя мать подадут ужин через пару минут.

Даниэле указал на стул во главе стола — его место, как хозяина дома.

— Не окажете ли вы мне честь, Капо?

Дома Римо не сидел во главе нашего стола. Он не нуждался в дополнительном усилении своего эго. Он управлял всем, что имело значение.

— Это твое место, Даниэле. Я гость в твоём доме.

На лице Даниэле промелькнуло восхищение, затем он кивнул и сел на свой обычный стул.

Мы с братом сели справа от него, а Диего рядом со мной.

Когда Джемма вышла, я чуть не фыркнул от смеха. Она была одета в свое самое консервативное церковное платье. Клетчатое серое чудовище с длинными рукавами, несмотря на лето, и юбкой, доходящей ей до икр. Но хуже всего были бант и воротник. Волосы Джеммы были собраны в одну из тех Амишских причесок. Когда все были заняты раставлением горшков на деревянном столе, я наклонился к Римо.

— Если этот наряд не кричит «не трогай», то не знаю, что именно.

— Тогда прислушайся к этому чертовому посланию, — сказал он хриплым шепотом.

Джемма остановилась рядом со мной и указала на самый большой горшок.

— Не хочешь немного тушеного кролика?

— Конечно, но я могу наложить сам.

Легкая улыбка тронула ее губы, но Нонна прочистила горло, и Джемма потянулась к половнику, чтобы наполнить мою тарелку, затем продолжила делать то же самое для Римо, Даниэле и Диего, прежде чем сесть напротив меня.

Хорошо, я был ленивым ублюдком, но такое поведение должно было прекратиться, как только она официально станет моей. Даже Киара, которая была чертовски покорной, закатывала глаза, когда я просил ее наполнить мою тарелку.

За ужином Джемма ни разу не взглянула на меня. Это уже начинало сводить меня с ума. Я мог бы сказать, что скромность женщин Баззоли раздражала Римо, но он не стал бы вмешиваться в семейные дела других людей. Я толкнул Джемму ногой под столом, и наконец ее взгляд встретился с моим. Я приподнял бровь. Она указала глазами на Нонну, которая наблюдала за мной, как ястреб. Послав Нонне свою самую очаровательную улыбку, она только прищурилась в ответ. Нонна будет моим самым большим противником, это я точно знаю.

После ужина, женщины отправились на кухню мыть посуду, прежде чем я успел перекинуться парой слов с Джеммой. Диего, Даниэле, Римо и я расположились на маленькой веранде со стаканом дорогого виски, который Римо преподнес в качестве подарка. После того как Римо изложил свои планы, в основном, ожидая помолвку по крайней мере до следующего лета, и свадьбы, пока Джемма не закончит колледж, атмосферу можно было охарактеризовать только как морозную.

Даниэле в сотый раз покачал головой.

— Не понимаю, зачем тебе нужен колледж. Никто из нашей семьи никогда не учился в колледже, и не понимаю, зачем это необходимо Джемме. Она собирается стать женой и матерью, и уже знает все, чтобы быть хорошей на обеих работах. Она умеет готовить, убирать, шить, гладить...

Я знал одну вещь, которую она определенно еще не могла делать, но держал эти слова при себе.

— Я понимаю, что мы не разделяем одни и те же убеждения, — сказал я, потому что чувствовал, что Римо начинает уставать от этого. Торговаться насчет женитьбы было не в его правилах. — Но мы можем согласиться с одним неопровержимым правилом. Как будущий муж Джеммы, мое слово закон. Если я хочу, чтобы она поступила в колледж, она это сделает.