Даниэле все еще не выглядел счастливым.

— Да, твое слово будет законом с момента официального объявления о помолвке, — он снова повернулся к моему брату. — Но ведь ваша жена не училась в колледже, Римо, так почему моя дочь должна?

Такое было неправильно говорить. Римо никогда не рассказывал о своей семье. Его люди обычно знали, что лучше не упоминать Серафину или близнецов в его присутствии.

— Потому что мы так сказали, Даниэле, — резко ответил Римо.

Даниэле понял свою ошибку, слава Богу, и кивнул.

— Хорошо. Но я должен настаивать на том, чтобы Джемма была защищена должным образом, пока учится в колледже до своей свадьбы. Не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Могу вас заверить, что с ней ничего, и точно, никто не случится, — сказал я. — Все будут знать, кому она принадлежит.

Незадолго до нашего отъезда мне наконец разрешили поговорить с Джеммой. Она расстегнула верхнюю пуговицу платья, и несколько прядей обрамляли ее лицо, спасая от этой ужасной прически.

— Интересный наряд для первого свидания, — сухо заметила я.

— Нонна и мама выбирали платье, — она покраснела, потом нахмурилась. — И это было не свидание.

В ее голосе послышалась неуверенность, будто она не была уверена, что такое настоящее свидание. Я определенно должен был показать ей свою версию свидания, когда она станет немного старше.

— Не понимаю, как тебе удается быть двумя разными людьми.

— Что?

— На боксерском ринге ты самоуверенна и откровенна. Когда твоя семья рядом, ты такая скромная маленькая штучка.

Ее губы приоткрылись.

— Именно так меня воспитывали...и именно этого ждет от меня моя семья.

— И ты никогда не хочешь освободиться от этого?

Она судорожно сглотнула.

— Они бы этого не допустили. Они не поймут, если я начну одеваться, как другие девушки, или отвечать взаимностью мальчикам. Просто от меня не этого ждут.

— Я и не ожидал, что ты будешь такой. Я хочу, чтобы ты была той, кем хочешь быть, и принимать решения сама. Ты знаешь, что я думаю о ваших угнетающих традициях.

— Пока мы не помолвлены, моя жизнь зависит от родителей, — она склонила голову набок. — Когда мы обручимся и вступим в брак?

Я пожал плечами, отводя взгляд от ее, полных надежды, оливковых глаз.

— Как только ты закончишь школу — мы обручимся, а после колледжа поженимся.

— Колледжа? — выпалила она. — Я должна поступить в колледж? Мой отец никогда не отправил бы меня туда.

— Я собираюсь отправить тебя. Я же сказал тебе, что хочу, чтобы ты была той, кем хочешь быть.

Гнев вспыхнул на ее лице, застав меня врасплох.

— Забавно, что и ты, и моя семья думаете, что знаете, что для меня лучше, когда ни один из вас не спрашивает, чего я хочу. Ты решаешь через мою голову, как и они. Это не дает мне право принимать решения самой, Савио. Это скрытое угнетение. Может, я хочу быть только женой и матерью; может, я не хочу поступать в колледж. Разве это не мой выбор, какую жизнь я хочу?

Я все еще был ошеломлен вспышкой гнева Джеммы, когда Диего распахнул дверь.

— Время. Твоему брату нужно уезжать.

Диего оглядел сестру с головы до ног, задержав взгляд на расстегнутой верхней пуговице. Конечно, он подумает, что это моя вина. Джемма вышла из гостиной и присоединилась к остальным членам своей семьи в маленькой прихожей.

Диего подошел ко мне вплотную.

— Я не трогал ее, черт возьми, — прорычал я.

— Это не то, что я собирался сказать, — прошипел он. — Это все из-за ерунды с колледжем, а ты ведешь себя как спаситель, который позволяет моей сестре получить высшее образование. Мы оба знаем, что дело не в том, что ты хочешь, чтобы Джемма получила диплом. Ты просто не хочешь так быстро жениться. Ты хочешь быть свободным, чтобы трахаться, когда тебе заблагорассудится.

— А кто сказал, что я не могу этого делать после свадьбы? — спросил я.

Диего мрачно кивнул.

— Я знал, что это была ошибка.

***

Мик, как и следовало ожидать, оказался полным неудачником. В течение нескольких дней он смотрел на меня исподлобья, пока не согласился снова потренироваться со мной и Диего, конечно, только для того, чтобы разозлить меня.

— И ты уже заполучил это? — злобно спросил Мик, с ворчанием опуская штангу.

— Он ничего не заполучит, если знает, что для него хорошо. Мы с папой позаботимся, чтобы Джемма прислушалась к нашим традициям, так что заткни свой гребаный рот.