— Это не серьезно, давай на недельку съездим на море, страну я выберу сам, а потом на неделю к бабушке. Я знаю, как ты скучаешь по ним, и тетю с собой возьмем.

— С удовольствием, там райский уголок, лучше всех заграниц вместе взятых.

Алексей часто встречался с Аней. Но жить к ней не переходил. Позвала бы его Наташа, и он полетел к ней на крыльях. Да и по детям скучает, пишут письма, все у них хорошо. Сегодня его дежурство на проходной, ночь почти пролетела, за окном теплиться рассвет. Он не заметил, как задремал, вздрогнул от звонка в дверь, рабочие пришли, так рано, или он слишком долго проспал. Он бросился открывать дверь, крутанул вертушку, и нога его попала в переплет. Он упал, и услышал, как хрустнула кость, все сломал. Подтянулся до барьера, встал, боль пронзила ногу. Сломал, он по стенке добрался до двери, открыл.

— Что с тобой, Алексей, на тебе лица нет?

— Ногу сломал, помогите добраться до дивана. В больницу нужно, перелом у меня.

— Как такое могло случиться, в помещении, на ровном месте?

— В вертушку нога нечаянно попала, вызовите скорую.

— Хорошо, сейчас наберу номер, и как тебя угораздило, столько лет ходим тут, и ничего.

— Судьба моя такая, то голову проломил, то ногу сломал.

Его послали на рентген, снимок показал, что нога сломана со смешением, нужна операция. После операции ногу положили в гипс и через несколько дней отправили домой, доктор сам будет приходить к нему на осмотр. Нога не переставала болеть и сильно горела, он думал, что так и положено, постепенно заживет. Через три недели пришел доктор, снял гипс и изумился, нога распухла, покраснела, и кое-где виднелись небольшие черные пятнышки. Гангрена, откуда, они все чисто сделали. Но самое главное, краснота зашла слишком далеко, ногу придется ампутировать под корень.

— У тебя, что, ничего не болело, нога покраснела, а он сидит дома. У тебя гангрена, ногу придется отрезать, поедем в больницу, будем готовить тебя к операции.

— Никуда я не поеду, что я буду делать без ноги, скакать на одной?

— Люди живут и ничего, скажи, наверняка, нога у тебя болела, почему сразу не обратился в больницу, мы бы все сразу исправили.

— Болела и горела сильно, но я думал, что так и должно быть при переломе.

— При переломе, нога болит только в первое время, а потом, если она в состоянии покоя, то нет никаких болей. Это я виноват, нужно было оставить тебя в больнице, но ты сам не хотел там лежать.

— Не вините себя доктор, как идет, так пусть и идет, я ведь и сам понимаю, что уже поздно, что-то предпринимать. Я напишу вам расписку, что отказываюсь от операции.

— Пейте обезболивающие таблетки, хотя вряд ли они вам помогут.

— Алеша, что сказал тебе врач, он даже не попрощался со мной, выскочил из двери.

— Все хорошо, мама, купи мне обезболивающие таблетки, Аню больше не пускай ко мне, хотя, пусть вечером зайдет, я сам ей все объясню.

Вот и прошла его жизнь, как-то все скомкано получилось. Но он был счастлив, там со своей семьей, с Наташей. Врач еще не сказал своего последнего слова. Они попытаются его прооперировать, но вряд ли это ему поможет. Жаль, что доктора накажут, он должен был лежать в больнице. Под его наблюдением. Вечером прибежала Аня, вся в слезах.

— Ты что, не хочешь меня видеть, почему, скажи?

— Анечка, у меня боли, и мне сейчас ни до кого, как будет все хорошо, я позову тебя. Потерпи немного, какой из меня мужик, со сломанной ногой.

— Хорошо, я буду ждать столько, сколько скажешь, ты мне нужен, Алеша, выздоравливай.

На другой день приехала скорая помощь и его увезли в больницу. Собрали консилиум врачей, но было слишком поздно. Болезнь прогрессировала слишком быстро. Его оставили в больнице и делали сильные обезболивающие уколы. Но и это ему не помогало, он весь сгорал и просил Бога, чтобы он избавил его от таких мук. Но даже при таких болях, перед ним неотступно стоял образ его жены, его Наташи. С ее именем на устах он и умер. Мать и Аня недоумевали, почему, казалось, такой простой перелом, привел сына к смерти. Но мать-то знала, что он не хотел жить, поэтому и не боролся с болезнью. Она не стала звонить Наташе, после она напишет ей письмо, Алеша просил передать ей, что он ее сильно любил. Детей сейчас нет дома, они слишком далеко и не успеют на похороны!

А Наташа в это время не находила себе места, приближались роды у Кати, а ее все нет. Хоть собирайся и езжай к ним, вот что удумала, хотя, в последнем письме написала, что собирается выезжать. У них все хорошо, она работает, Игорек ходит в садик и у мамы с Аленкой все хорошо. Мама звонила, что Лиза собирается выходить замуж за Алексея, бабушкиного племянника. Она рада, пусть хоть Лиза будет счастлива, а вот ее Катя, что теперь с ней будет? Придет ли когда-нибудь к ней счастье, зачем поторопилась, нужно было подружить, а потом заводить интимные отношения с парнем. Хотя, сейчас вся молодежь такая, не думают ни о какой ответственности.

— Мамочка, кричу, кричу, никто не отзывается, о чем задумалась.

— О тебе, Катюша, доченька, как же ты одна добралась, думала, позвонишь, я тебя встречу.

— Не стала тебя беспокоить, возьми сумки, они тяжелые. Егор с Оксаной тебе гостинцы прислали, как вы тут живете.

— У нас все хорошо, Игорек играет на улице, Саша с работы скоро должен придти. У тебя роды на носу, а ты не торопишься, вдруг дорогой бы приспичило, что тогда?

— Я как раз успеваю, не беспокойся, все будет хорошо. По папе соскучилась, можно я ему позвоню, там телефона нет, а на телеграф добираться далеко.

— Звони, конечно, обрадуй его, что скоро он будет дедушкой.

— Алло, бабушка, это Катя, бабуля, как у вас дела, где папа, что он делает?

— Что, как умер, когда, нет, бабушка, это неправда! — Она выронила трубку и схватилась за живот.

— Алло, что у вас там случилось, что с Алешей?

— Нет его больше, Наташа, он просил передать тебе перед смертью, что любил только тебя одну, по-настоящему любил.

— Я позвоню позже, у нас Катя должна вот-вот родить, а от такого известия кажется, началось.