Я щелкнула пальцами, снимая щиты, и охнула. Насколько же мы увлеклись, что не заметили, как вокруг собрался народ.

— Только обидь нашу ведьму! — рявкнул Лайдо, размахивая внушительным топором и поигрывая мышцами.

Сам он незаметно оказался рядом, почти загородил меня собой.

— Лайдо! — пытаясь не рассмеяться, решила урезонить я гнома, за которым незаметно выстраивались мужчины с самым разным оружием — от мечей и ножей до обычных лопат, которым разгребали снег.

И все бы ничего, но и горожанки решили поддержать эту затею, поэтому кто со скалкой, кто с кувшином воды, кто с половником стояли вблизи столика, где мы расположились с Арнарием.

— Все хорошо. Господин Арнарий предложил мне…

— Не уж то замуж позвал? — воскликнула госпожа Мен, которая покупала у меня целебные зелья для всей семьи каждую осень буквально литрами.

— Да я…

— Ну наконец-таки! А-то уж больно страшно, что вы одна в лесу живете, госпожа Эльза! — подхватила Лиаса, поглаживая живот, в котором толкался малыш. Жутко романтичная особа, признаться…

Первенец Диарий в это время залез на прилавок и пытался открутить у небольшой елки с макушки золотую звезду.

— А теперь и защита…

— И красавчик какой…

— И…

— Да он редкое зелье хочет купить! — рявкнула я, замечая, что чародей с трудом сдерживает улыбку.

— То есть, я могу попробовать его…

— Приворожить? — с придыханием заметила Альмира.

— Позвать на свидание? — дочь госпожи Мен.

— Угостить вкусным чаем с моей собственной выпечкой? — поддержала Кассандра, хозяйка соседней лавочки.

И я поперхнулась, представив, что ждет Арнария. Пусть и печет Кассандра отменно, но приворотные зелья заказывает у меня в таком количестве…

Гномы во главе с Лайдо же немного растерялись, явно не ожидая подобного поворота событий.

Арнарий неожиданно поднялся, расправил плечи, очаровательно улыбнулся, от чего пятеро дам сразу упали в обморок, а остальные заалели, как румяные пирожки. Мужики же бросили недовольные взгляды на жен, дочерей и невест, нахмурились и покрепче вцепились в свое оружие.

— Спасибо за предложения, дамы, но вынужден отказаться.

— Почему? — взвыли все разом.

— Потому что мое сердце занято. Я с первого мгновения влюбился в вашу, впрочем, теперь уже мою снежную ведьму.

М-да… В другой раз, когда попытаюсь спасти хоть кого-то при помощи лжи, заставлю себя подумать о последствиях.

Я решительно поднялась, намереваясь остановить это безобразие. Ведь соврать про зелье, куда не шло, но выдать меня за…

Но я не успела ничего, потому что в следующее мгновение мир обрушился. Арнарий неожиданно оказался рядом, притянул к себе и накрыл мои губы нежным и сладким поцелуем. Он опалил губы огнем, обжег до самого донышка души… согрел лаской и обещанием несбывшегося счастья, моего наконец закончившегося одиночества… Я чувствовала, как снежинки падают на щеки, потому что удержать силу от неожиданности и дикого сплава эмоций не смогла… Падают и тают, стекают за ворот, словно пытаются забрать жар, который окутал уже меня всю.

Арнарий отпустил, и я ошалело уставилась на него. По воздуху плыли огненные цветы, сплетались с моими — серебряно-белыми, превращались в двуцветные и таяли…

Чародей смотрел на это безумство, тяжело дышал и молчал. Люди вокруг шумели, поздравляли, что-то говорили… Я же просто не сводила глаз с Арнария. Он только что раз и навсегда украл мое сердце. Пусть говорят, надо смотреть на поступки, дела… Мою жизнь перевернул один поцелуй. И будь я ведьмой, приворожила бы так…

Я и есть ведьма. Но почему-то мысль о том, чтобы привязать магией к себе мужчину, вызывает тошноту. Наверное, даже боль от разбитого сердца, когда понимаешь — вот он, тот кого ждала всю жизнь, но тот, кто никогда не будет с тобой, вынести можно. А предательство самой себя — нет. Даже в самой темной ведьме есть капля света. А в снежной, чтобы не говорили о нашей магии, способной заморозить мир, сковать льдом озера и реки, превратить лес в сверкающий хрусталь, живет огонь. И пока ты верна самой себе, его ничем не погасить.

Я не помню, как прощалась с собравшимися, улыбалась и отвечала на поздравления. Очнулась уже снаружи, почувствовав дыхание зимы. И моя ладонь лежала в руке огненного чародея.

Мы не разговаривали. Просто шли по заснеженным улицам, каждый думая о своем. Он не извинялся за поцелуй. Я ни в чем не обвиняла. Отпустить бы и забыть…

Чувствую, это будет очень тяжелый день. И потом… еще более трудный год. Если сила так отозвалась на магию Арнария, контролировать ее теперь непросто.

Эх…

За городом я подозвала метлу и почти успокоенная кивнула Арнарию. Огненный чародей с любопытством уселся за мою спину, поинтересовался, может ли держаться за талию. То, что через четверть часа, когда нас чуть не сбил с пути ледяной пронизывающий ветер, чародей практически прижался ко мне, его совсем не волновало. А вот у меня горели щеки. И сдается, вовсе не от мороза. Метла, чувствуя мою неуверенность, пошла в разнос и сделала несколько невероятных виражей. И как я не пыталась исправить ситуацию, как не пытался помочь магией Арнарий, мы все равно рухнули в единственный, оставшийся возле моего дома сугроб.