— Кхм… я, наверное, пойду, — решительно заявляет Лена и вскакивает на ноги. — Уже поздно, мне нужно ехать. Я поеду, да…

— Лена, сядь! — восклицают, чем пугаю даже саму себя. — Ты же собиралась до утра остаться!

Я почти в панике и сама себя не узнаю. Наверное, я всё-таки трусиха, хотя всегда считала себя смелой.

— Елена, куда же вы, на ночь глядя? — интересуется Влад и поднимается на ноги вслед за моей подругой. — Это я пойду… спать. А вы, девушки, сидите, отдыхайте. Даже можете мальчиков позвать, я не возражаю.

И, одним глотком допив шампанское, кидает на меня последний слишком долгий и почти неприличный взгляд и покидает комнату.

А щёки мои до сих пор огнём пылают. “Ты пялишься на меня”, — крутится в голове фраза.

Ага, конечно, размечтался.

6. Аня

— Ты видела?! Нет, ты видела?! — Лена плюхается на стул и, глядя огромными глазами на кухонную дверь, за которой скрылся Влад, берёт открытую им бутылку шампанского, как священный сосуд, и делает пару глотков прямо из горлышка. — Обалдеть… Ну… обалдеть!

Хмурюсь и машинально глажу себя по предплечьям, покрытым отчего-то мурашками. Я знаю Лену слишком хорошо, чтобы понимать: Влад поразил её в самое сердце. Подруга вообще очень влюбчивая особа: может влюбляться по уши на завтрак, обед и вместо ужина. У Лены острая тяга к прекрасному, хотя дальше любования роскошным экземпляром мужской породы дело не доходит. Обычно, подруга просто смотрит со стороны, восторгается, но как если бы это была картина в Эрмитаже, не больше.

— Можешь пойти за ним, я не возражаю, — бурчу себе под нос и поправляю волосы. Кажется, до сих пор ощущаю тепло дыхания на своей щеке, потому слегка встряхиваю головой, чтобы избавиться от наваждения.

— За кого ты меня принимаешь? — возмущается Лена и с громким стуком ставит бутылку на стол.

— Ни за кого я тебя не принимаю, — примирительно машу рукой, а Лена улыбается. — Но мне-то ты настойчиво предлагала обратить на него внимание. Будто Владик этот — мой последний шанс.

— Не последний, конечно, но почему нет? Почему не попробовать? — настаивает подруга. — Вам целый месяц жить под одной крышей, так чего терять время вместо того, чтобы провести его с пользой хотя бы для здоровья.

— Лена! — возмущаюсь, а Данилова хохочет. — Да и о чём ты, если я его знать толком не знаю. Мало ли, какое у него лицо…

— … и фигура! — добавляет Лена.

— Да-да, и она тоже. Но человек-то мне чужой. С таким же успехом можно выйти ночью в подворотню. А вдруг и там красавчики водятся?

— В подворотне вряд ли, — отрицательно качает головой Лена, а огненные пряди красиво обрамляют лицо. — Но не думаю, что он какой-то маньяк или уголовник.

— А что, маньяки как-то по-особенному выглядят? — спрашиваю, отбирая у этой не в меру романтической особы бутылку. Хватит уже, и так целую на двоих уговорили. — В общем, Данилова, успокойся и посмотри на ситуацию под моим углом, а не только с позиции прожжённой свахи.

Лена согласно кивает, задумывается о чём-то, но всё-таки не выдерживает и говорит:

— Нет, мужик всё-таки… ах, какой мужик!

У меня скоро рвота откроется. Радужная.

— Лена, слушай, ты меня пугаешь. Влюбилась, что ли?

Она смотрит на меня несколько секунд, точно видит впервые, а потом начинает хохотать.

— Сомова, ты неисправима! — изрекает между приступами хохота, а я оглядываюсь на дверь, опасаясь, что предмет нашего обсуждения сейчас возникнет на пороге. Этого вот только не хватает. — Ты забыла, что у меня как бы уже есть любовь всей жизни? Забыла, что ли?

У Лены и правда недавно появился парень, с которым с первого взгляда у них закрутилась такая яростная любовь, что дым валит во все стороны.

— Я своего Игорька ни на кого не променяю, — будто отвечает на мои мысли, — но глаза-то у меня на месте. А ты, — тычок тонким пальцем мне в ребро, — совсем слепошарая. На такого мужика фыркаешь!

Это уже даже не смешно. Напилась она, что ли?

— Знаешь, мне уже надоело! Ты моя подруга — лучшая, между прочим. А чувство такое, что в постель готова положить меня к первому попавшемуся, кто тебе симпатичным показался. У меня узнать не хочешь? Может быть, он вообще… не в моём вкусе.

— Я тебя умоляю, — скептически окидывает меня взглядом с ног до головы и качает головой, ещё и языком цокает. — Не в твоём вкусе… Ага, конечно. Заливай кому-нибудь другому, только не мне.

Она произносит это таким тоном, будто у меня в голове совсем ни одной извилины не обнаружено.

— Ладно, Лена, давай спать. Поздно уже.

Я всеми силами пытаюсь прекратить эти бессмысленные попытки переливания из пустого в порожнее, а Лена кивает, хотя я знаю, что разговор у нас этот — далеко не последний.