– Тебя отобрали как лучшего из лучших. Как актёра и гражданина. В сериалах и театрах пусть бездари кривляются. Пришло время послужить Родине, сынок.

– А делать-то что? – поинтересовался Гена.

– Я же сказал: служить Родине на сцене и экране. Ты по телевизору видел, как первые лица государства общаются с простыми людьми: рыбаками, трактористами, хлеборобами? Так вот, Геннадий, нет никаких простых людей. А если они где-то и есть, то их к первым лицам на пушечный выстрел нельзя подпускать. Мало ли что. Народ – он опасен и непредсказуем. Для того и создан наш театр – отдел «Т» при ФСБ Российской федерации под руководством генерала Панфилова. Проще говоря, панфиловцы. Мы и шахтеры, и ткачихи, и моряки. Мы же и гей-парадом пройдём, если Родина прикажет. Каждый выход руководства в народ – наш новый спектакль для новостей по телевизору.

– Мне надо подумать.

– Думать не о чем – вариантов у тебя не так много. Слишком много знаешь. Так что, или ты с нами, или… – фээсбешник развёл руками.

– С родителями посоветоваться…

– Родители в курсе. Одобряют твой выбор. Подпиши здесь, – он положил перед Геной ручку с двуглавым орлом и пустой лист бумаги.

– Договор без текста… – молодой человек попытался выжать из себя удивление, но не получилось.

– Здесь подпиши, – человек из органов ткнул пальцем в правую нижнюю часть листа.

– Первый раз такое подписываю, – произнёс Гена, передавая подписанный лист.

– Это не договор. Договоров у нас не бывает. И нет никакого отдела «Т». Официально ты свободен. А листок пригодится для предсмертной записки, если вздумаешь чудить, – улыбнулся фээсбешник. – Сегодня спишь здесь. Утром сбор труппы – познакомишься с коллегами. Потом устрою тебя в казарму.

Ночью Гена тщетно пытался заглушить рыдания подушкой. Едва не задохнулся. Рыдал подробно, по пунктам, не смешивая одно страдание с другим. Сначала винил себя за легкомыслие, потом родителей за предательство – предположил, что это они рекомендовали его кандидатуру спецслужбам. Затем проклинал злодейку-судьбу и жестокого бога, создавшего для юноши ад на земле. К рассвету вымотался и уснул, шепча монолог Гамлета.

Амплитуда эмоций, пережитых за один день в большом городе, навеяла тревожные сны. Его до утра вертело в гигантском калейдоскопе, постепенно разогнавшемся до скорости смерча. Стоит ли удивляться: юноша всю предыдущую жизнь был сжат тисками уныния и предсказуемости казармы. В их воинской части менялись только времена года и личный состав. Спрятаться от казармы ему удавалось лишь на занятиях в детской театральной студии местного райцентра и в заброшенной библиотеке, созданной еще узниками ГУЛАГа. Там он нашёл текст «Гамлета», там началось и его эротическое образование: альбомы живописи барокко, романы Альфреда де Мюссе. Произведения Дюма воспитали его благородным рыцарем, ценящим дружбу и поклоняющимся Прекрасной Даме. Стихи Баркова добавили к портрету дамы пикантные штрихи.

Утром Гену разбудила уборщица – престарелая Золушка с лохматой шваброй. Погладила по голове, коротко всплакнула и проводила в столовую. Завтрак показался новобранцу воистину королевским: многообразие экзотических салатов, по нескольку видов рыбы и мяса. Главное – подходи и сам себе накладывай, сколько хочешь. И нет никого – то ли все уже поели, то ли он первым пришёл. Всё детство Гена Счастливцев ел в армейской столовой вместе с солдатами. Мать готовила по редким праздникам и совсем не вкусно. Шведский стол на несколько минут отвлек от размышлений о горькой судьбе.

– Бон апети, – зевая и пошатываясь, в столовую вошёл бородатый мужик в мятом спортивном костюме.

– Доброе утро.

– Герасим, – представился вошедший и погрузил дрожащую пятерню с жёлтыми ногтями в облако лохматой бороды.

– Гена.

– Здоровье поправим, Гена? – бородач достал из кармана мерзавчик водки, идеально поровну разлил по стаканам. – А то у нас, пардон муа, вчера день рождения был… чей-то… – трубы горят.

Новобранцу приходилось выпивать с солдатами тайком от родителей, но чтобы с утра… Хорошо, что успел позавтракать.

Водка разлилась по телу Гены Счастливцева приятной волной. Его новый знакомый преобразился. Вместо сонного нечесаного хмыря напротив Гены оказался энергичный собеседник, интересующийся абсолютно всем. Затерзал новобранца самыми неожиданными вопросами. За несколько минут расспросил его об особенностях флоры Забайкалья, выяснил гастрономические предпочтения Гениного кота Прапора, поинтересовался группой крови его отца. Затем так же молниеносно выключился из беседы и впал в изначальное состояние апатии.

– У тебя есть чё? – он с тоской заглянул в пустой мерзавчик.

– Вынужден вас огорчить.

– Се ля ви, – Герасим встал и поплёлся к выходу, так ничего и не съев.

– Скажите, пожалуйста, а где будет сбор труппы?

– По коридору налево.

У входа в конференц-зал уже собралось несколько бойцов подразделения «Т». Хмуро курили, перебрасываясь короткими репликами. Новобранец стал для них поводом сфокусировать размытое похмельем внимание.

– Духа пригнали, – кивнул невидимому собеседнику высокий тощий мужик. Он был вислоус и печален какой-то чужой печалью.