Я играл лихо и часто, но, как и любой честный игрок, с переменным успехом, примерно выходя «в ноль». Иногда победа шла за победой и стопка картонок в кармане увеличивалась. А потом можно было все просадить за перемену и «стрелять» фишку у друзей. Фраза при просьбе была такая «Дай фишку, чувак, выиграю – отдам». Можно было, конечно, и не выиграть, тогда снова приходилось одалживать или покупать в ларьке и т.д.

Администрация школы быстро (и вполне справедливо) признала игру азартной, приравняв к картам, и в школе играть запретила. Фишки старшеклассники изымали, иногда мы и сами, будучи дежурными, отбирали их у «пионеров». Популярным было «выметание» фишек. Оно случалось, когда кто-то решал завязать и выбрасывал фишки во двор из окна или устраивал раздачу в школе. К этому событию всегда нужно было успевать, такая халява случалась редко.

Фишки покупали, ими обменивались, их находили, воровали, отбирали и, конечно, выигрывали. Никто не хотел играть «против» потертого или расслаивающегося кэпа. А если кто-то считал свою фишку элитной (например она была переливающейся, «с голограммой» и т.д.), то он ставил ее против двух твоих «морталов».

Теперь о том, что осталось конкретно у меня. Любой парень мечтал иметь всю коллекцию Mortal Combat и мне, например, это сделать удалось, чем я несказанно горжусь и сегодня. Они все-все здесь, с первой по последнюю. Выменянные, выигранные, купленные («повторки» менялись добрыми продавцами и не менялись злыми). Красота!

Серия Chupa Chups могла летать и ходить. Серьезно. Вставляете одну фишку в прорезь другой, оттопыриваете и запускаете. В них и играть надо было на «чья дальше улетит». Или вставляете и толкаете – какая же пара дальше «прошагает». Я на такое не играл, мама покупала их в магазине в здании работы, это был дефицит.

Очень любопытная серия Евро-2000. Судя по малочисленности и если память не подводит, я закупался ими в Украине, пока был там на отдыхе. Турецкий ширпотреб, конечно, выпущенный к ЧЕ-2000 по футболу, но с бразильцами и аргентинцами. Брал, потому что с футболистами.

Остальные фишки раздал, проиграл, потерял. Но те, что остались, служат вечным напоминанием о веселых деньках.

Летом 1999-го года я снова попал в лагерь. И это был первый и последний детский лагерь, из которого мне не хотелось уезжать. Дело в том, что я попал в отряд, где был старше всех на класс, плюс вожатой была моя двоюродная сестра. Эта нехитрая комбинация позволила мне занять главенствующее положение в этой маленькой локации.

Это был лагерь относительной свободы. Если я скажу вам, как мы свободно выходили за территорию и устраивали километровые пробежки до ближайших дач, вы мне, конечно, не поверите. Но это было. А еще мы отдыхали с ребятами из г. Мозыря. Они рассказали мне о легендарном футбольном клубе «Славия», за который я пообещал болеть в следующем сезоне и не прогадал (Славия-Мозырь в следующем сезоне во второй раз в истории стала чемпионом Беларуси по футболу).

Девочку я нашел тоже из Мозыря. Правда, она была одноклассницей чувака, с которым мы делили комнату, и это сыграло свою решающую отрицательную роль. Но сей казус случится позднее, а пока я наслаждался.

Танцы, тусовки, беседы, игры – все это было у нас в полном объеме. В предпоследнюю ночь мы устроили «лагерный беспредел». Я проснулся от холодного, но мягкого поцелуя и увидел двух самых симпатичных девчонок из нашего отряда. На мой резонный вопрос они ответили, что сегодня «малинная ночь» или «ночь-малинница» (или какой-то подобный бред). Своими поцелуями они разбудили всех пацанов из нашей комнаты, в свою очередь мы с другом пошли мазать пастой других девчонок. Разбудили и их. В итоге через полчаса не спал весь отряд. Мы носились по комнатам, врывались к соседям и валтузили их подушками, девчонки стали визжать, проснулись вожатые. Нас успокаивали, мы ложились, снова поднимались и продолжали «оргии». В семь утра все наши кровати были застелены, а спать никто уже не хотел.

Я не знаю, что наш отряд устроил в этом лагере в последнюю ночь. Может, они объявили наш корпус «Автономной лагерной анархической республикой» (А.Л.А.Р.), может, они захватили столовую и музыкальное оборудование и устроили ночь жратвы и движа. Я уехал днем следующего дня в тарахтящем, но верном «Запорожце», впервые покидая лагерь с грустью, и не без сожаления.

А осенью одноклассник предложил мне пойти на греко-римскую борьбу.

Наша тренировочная база располагалась на улице Короля в бывшем здании 16-ой школы, в которой я учился. Тренер, конечно, сразу меня раскусил, молвив: «У Володи нет спортивной злости». Да, у меня ее не было и в помине. Борьба – жесткий контактный вид спорта, хотя там не надо было мочить соперников ударами в лицо. Но спортивной злости мне это не добавило.

Заниматься было интересно. Мы учились «читать» действия соперника, вытирая пот и сопли. Незаметно борьба приобрела популярность среди большинства пацанов нашего класса, но многие занимались нестабильно. Мне нравилась «прокачанная» физкультура борьбы и скоро отметки и результаты школьных уроков по физре поползли вверх. Мы боролись за место под солнцем.