Было чуть больше восьми, когда я подъехал к зданию Китайско-американского общества изящных искусств в центре элегантного, обсаженного деревьями квартала в районе шестидесятых улиц Ист-Сайда. Проскочить мимо него было сложно — единственное здание из коричневого камня во всем квартале, с кафельной мозаикой на новом фасаде. Стеклянная дверь была открыта, поэтому я сразу же вошел.

Сидящая за столом миловидная девушка-китаянка приветливо мне улыбнулась, когда я к ней приблизился.

— Добрый вечер, сэр! — сказала она мягко.

— Добрый вечер, я...

— На второй этаж, сэр.

— Что? — не понял я.

— Что? — В ее глазах появилось недоуменное выражение. — О чем вы, сэр?

— Что на втором этаже? — Я на мгновение зажмурился. — Как вас зовут, радость моя?

— Ли Сонг.

— Сонг и Бойд? — Я решительно покачал головой. — Не те имена — не рифмуются, из нас никогда не получится опереточный дуэт, поэтому давайте не будем “чтокать” и “чевокать”, договорились?

— Да, сэр. — Девушка поперхнулась. — Прием на втором этаже, сэр. Вам нужно подняться по лестнице.

— Там что, раздают подарки? — быстро поинтересовался я.

Уголки ее губ мгновенно изогнулись.

— Бойд и Сонг? — лелейным голосом подковырнула она.

Я поднялся по лестнице. Весь второй этаж был сплошная приемная с прекрасным белым ковром на полу. На стенах висели китайские картины, и около сорока человек делали все возможное, чтобы огромное помещение не выглядело пустым.

Маленький старикашка в вечернем костюме, который он купил, вероятно, еще до того как отощал, подошел ко мне и почти неощутимо пожал руку.

— Очень приятно, что вы пришли, — сказал он дискантом, писклявым, как звуки флейты. — Конечно, вы знакомы со всеми. — И вновь исчез в толпе.

— Бокал шампанского, сэр? — Официант дотронулся до моего локтя, балансируя здоровенным подносом с двадцатью бокалами шампанского. Я схватил ближайший ко мне бокал до того, как он успел отвалить в сторону, и замер, потягивая шампанское, определенно домашнего изготовления, и разглядывая собравшихся. Возможно, треть из них были китайцы, остальные — европейцы. Ни одного знакомого!

Величественная мадам с огромным, украшенным фальшивым бриллиантом бюстом подплыла ко мне, как под парусами, с таким видом, как будто этим летом уже расчистила двенадцатиметровый надел в Ньюпорте.

— Правда замечательно, что Виат пробудет в городе эти несколько дней, — сказала она, благосклонно мне улыбаясь. — Говорят, он — величайший из ныне здравствующих авторитетов по нефриту! Думаю, нам ужасно повезло! У меня есть небольшая фигурка, которая все эти годы не дает мне покоя — я уверена, что она относится к периоду раннего Чжоу, но несколько несносных упрямцев настаивают, что к династии Тан. Они конечно же ошибаются, и теперь я смогу обратиться за подтверждением к душке Виату, ведь они не осмелятся спорить с ним, не так ли?

— О каком таком Виате Чжоу вы говорите? — с дрожью спросил я.

Огромные груди колыхнулись, как горы при сильном землетрясении.

— Вы такой душка! — пронзительно взвизгнула она в экстазе. — Какое чувство юмора! — Дама игриво заехала мне локтем глубоко под ребра, и я решил, что три из них уж точно сломаны. — О! — вновь оглушительно взвизгнула она — А вот и он!

Груди вздымались как паруса, когда она легла на другой галс и поплыла через зал.

Я одним глотком опорожнил бокал и обменял его на полный с проносимого мимо подноса. Еще полдюжины людей вошло в помещение, и постепенно начали возникать разговоры. Пара парней, стоявших рядом со мной, оказались втянуты в оживленную дискуссию о точном назначении ритуального диска и о том, действительно ли он является символом Неба. Разговор явно был предназначен для того, чтобы к нему прислушивались, затаив дыхание.

Затем, подобно миражу в бесплодной пустыне, появился единственный вид нефрита, в котором я разбирался — если весьма вольно трактовать Шекспира. Нефрит в образе блондинки, высокой, с плавными изгибами тела, которые вряд ли могли хоть одного скульптора оставить равнодушным. Ее белокурые с земляничным оттенком волосы, были гладко зачесаны и собраны в высокий пучок, который касался основания ее шеи. У блондинки было на удивление высокомерное лицо с очень пухленькой нижней губкой, которая презрительно кривилась, а в темно-серых глазах светился неприкрытый цинизм. Она была в коротком черном платье из шелкового крепа с глубоким вырезом, отделанным черным кружевом, которым более замысловато был обшит подол. Над линией выреза открывался впечатляющий вид глубокой ложбинки между выступающих грудей, и я подумал, что если и она начнет нести чушь насчет Чжоу и династии Тан, то я выкину нечто дикое, например, вылью содержимое своего бокала в вырез ее платья.

— Привет, — произнесла она звучным и одновременно скучающим голосом. — Я Юдит Монтгомери, а заодно и секретарь Общества. Вы, очевидно, новичок?

— Дэнни Бойд, — представился я, слегка поворачивая голову, чтобы она получила возможность полюбоваться моим профилем слева. — Мой друг просил встретиться с ним здесь, но где-то задержался. Я его не вижу.

— Может быть, я смогу помочь вам найти его?

— Джонатан Кук.

— Нет, его здесь нет, — заявила она уверенно.

— Кроме того, я ожидал, что встречу здесь еще одну свою знакомую, но и ее не вижу, — добавил я мрачно. — Лаку Тонг.