Меня пытались накормить. Но аппетита не было. И насекомое швырнуло червячка за спину совершенно человеческим жестом отчаяния. И только тогда я понял: «Оно — баба». Она мне пела, потом попыталась покормить, а сейчас показывала свои педипальпы с разных сторон.

Эти плоские мохнатые хваталки были покрашены! Ну конечно, желтые и черные полосы на них — краска. Мама дорогая. Похоже, меня соблазняли «самой завлекательной частью тела». Очевидно реакция насекомке мало понравилась и она, схватив мою тушку, повлекла ее куда-то по кривому коридору.

Коридор закончился большим балконом, под которым нас ожидало море палочников. Их было ужасно много. Они стояли внизу сплошным ковром и встретили наше появление ликующим чириканьем. Звучало, как грохот прибоя. Насекомые приветствовали свою правительницу, и я, как мебель рядом с ней, имел к этому ликованию непосредственное отношение.

Но и «власть над этой вселенной» меня почему-то тоже не впечатлила. Сон был каким-то необычным куском реальности, который говорил со мной, по его (куска) мнению, понятным языком. Но приятного впечатления не оставил. Почему мне перестала сниться Мышь?

Проснулся я подвешенным за шею на тонком тросике, над круглым коричневым болотом. Вот просто висел в метре от поверхности, а мой доспех «нес себя сам не стесняя движений создателя». То есть висел я вполне комфортно и потому паника случилась не сразу.

Вверху был каменный потолок с клочками серой светящейся ваты (а в нем штырь с кольцом, к которому мой тросик крепился), внизу же, до горизонта, унылые кочки, камыши и редкие, низкие, кривые черные деревья без листьев. Конкретно под ногами был «глаз болота» — жижа неизвестной глубины. Ближайшие кочки далеконько.

Близкий потолок и далекий горизонт (отсутствие стен) подарили моей семёрочке мозгов предположение: «я вишу в самом дальнем от голубой дырки углу этого странного мира».

— Аргумент, где мы?

— Не знаю. Нас старичок похитил, пока ты спал.

— Тень, что-ли?

— Да, он умеет становиться невидимым и перемещается необычно.

— Вот чувствовал, что этот старикан не прост…

— Мы не утонем?

— Нет, конечно.

— А как мы освободимся?

— Есть несколько идей. Но освобождаться рано.

— Как тогда, в клетке у Литы?

— Ага. Ведь старики тоже любят поболтать?

— Не знаю. Но тебе верю.

— Что там за мысли у тебя были срочные?

— Я обдумывал свою форму и решил, что твоя система мне не нравится.

— Она мне тоже не нравится.

— Я по прежнему хочу быть системой, но без недостатков этой. Например, что это за характеристика «скорость»? Есть скорость перемещения, а есть скорость мышления, а еще есть скорость принятия решений. У тебя, кстати, она выше всех, кого я знаю. И это три разных характеристики.

— Ага. Согласен. Вот мне не нравится название характеристики «мозги», например.

— Это тоже. У меня нет мозгов, как у тебя, но есть умение тасовать старое известное для получения новых комбинаций. А есть умение доставать новое известное из ничего. И это разные умения. И, кстати, оба они бессмысленны без умения все это соединять в работающие схемы поведения, то есть умения принимать осмысленные решения.

— Да. С осмысленными решениями последнее время напряг.

— Он идет.

По коричневой жиже «аки по суху» шел ко мне Тень. На нем не было ливреи лигуров, а была черная чешуйчатая бронька, черные штаны и черные сапоги. В одной руке большие ржавые плоскогубцы. Уж не ногти ли моей босой ножки он собрался ими выдергивать? Дракоши, где вы? Полная утеря контакта.

Тень остановился в трех метрах (по меркам хамухов — четкая агрессия). Во мне и хамух успел прижиться? Ха.

— Жопа черный сучка на два рвать!

Абсолютно логично приветствовал я его. Дедуганий поморщился.

— Мальчик, веришь ли ты в Бога?

Ну вот. Хамухом дальше не поговоришь. Будем же чисты сердцем.

— Ты, не Он.

— Откуда знаешь?

— Я не знаю. Я не хочу.

Старик трогательно огорчился.

— Жаль. Все было бы проще.

— Черный сучка болото жрать. Быстро.

Вернулся я к хамуху. Хамухи предельно логичны. Тень опять скривился как от кислого. Расист?

— Этот мир уникален и труднодоступен. Но есть, мальчик, множество больших и смертельно серьезных дядь и тёть в других мирах. Очень больших и очень серьезных дядь и теть, что заинтересованы в некоторых… особенностях этого мира. Способен ли ты, мальчик, это понять?

Оказывается я тут вошкаюсь сам по себе, как в собственной песочнице, нарушая какие-то смертельно серьезные интересы «больших дядь и теть из других миров»? Ну, не зря я довисел до этого разговора.