– Так. Я приказал тебе стоять. Почему ты не выполнил приказ?

– Ты... убил бы.

– Так. Значит, ты знал, что виноват. И вместо того, чтобы выслушать приговор как положено - возможно, тебе удалось бы сохранить жизнь. Но ты стал стрелять.

– Серого ранил, падла, - не сдержался Хромой.

– Подожди, - Сэмэн жестом приказал Хромому замолчать.
– Ты начал стрелять.

– Я боялся... убьете.

– Ты знаешь, мутантам не место за кордоном. Зверь должен жить в логове. Или поблизости. Я тебя позавчера видел в "Приюте", среди нормальных людей. Это так?

– Я... Сэмэн... я не виноват.

– Ты появился вне Зоны. Ты несешь людям заразу. Отсюда, с Зоны. Ни в чем не повинным людям. Завтра таким же уродом как ты, станет твоя мать. Или жена. Что ты скажешь на это?

– Я... не виноват, - хриплый голос окреп, - мне просто не повезло, Сэмэн. Я под выброс попал. Мне просто... не повезло.

– Каждый раз я слышу одно и то же. Тебе повезло, сталкер. Еще как повезло. Ты пережил выброс и остался жив. Зона подарила тебе вторую жизнь, а ты потащился к людям. Неблагодарный.

– Сэмэн... не убивай.
– Заплывший глаз приоткрылся.
– Я обычный человек. Я останусь в Зоне... навсегда. Не убивай.

– В Зоне, значит.
– Сэмэн наклонил голову, рассматривая что-то у себя под ногами.
– Как я могу верить человеку, в котором ничего человеческого не осталось?
– задумчиво спросил он.
– Ты когда мутировать начал? Правду!
– жестко приказал он.
– Говори мне правду.

– Месяц... два назад.

– Врешь. Мутации далеко зашли. Все полгода, а то и больше. Ты мутировать начал, какого черта к людям пошел? Почему не к доктору, который в Зоне живет, как считается, безвылазно? Говорят, он чудеса творит с такими, как ты. Не лечиться ты пошел, а понес заразу людям.

– Прости... не убивай...

– Раньше, в средние века, во время эпидемии убивали не только больного чумой, но всех его родственников - во избежание. У тебя есть семья, сталкер?

– Есть... была жена.

– Я передам ей от тебя привет.

– Не надо, Сэмэн, я прошу тебя, она обычная женщина. Она здесь не причем. Ты же знаешь, мутации не передаются. Я пережил выброс...

– Твоя жена общалась с тобой, возможно, ты занимался с ней сексом. Неизвестно еще, что у тебя за мутация, возможно, со временем зараза передастся и ей. И потом, нет веры женщине, которая, зная что с тобой происходит, не пришла к нам. Ведь знала?

– Нет, Сэмэн, не знала. Мы раньше расстались. Давно. Не трогай ее!
– взмолился приговоренный.

– Ты знаешь, во мне нет жалости к предателям. Но ребятам легче будет творить правосудие, когда они узнают правду. Не так-то просто убить женщину, сам понимаешь, там, за кордоном другие порядки. Ответь мне на вопрос: она знала, что с тобой происходит?

– Нет! Сэмэн, она ничего не знала! Я говорю правду!

Сэмэн ничего не сказал. Только кивнул Хромому и отошел в сторону. Тот не заставил просить себя дважды. Он медленно двинулся к жертве, доводя ее тем самым до исступления.

– Сэмэн, не надо! Я не вру, поверь мне!
– закричал человек.

Жесткий удар под дых заставил его замолчать. Кровь толчками вытекали из его горла, в то время как он открытым ртом пытался поймать глоток воздуха.

Человек, подвешенный на крюке, бился. Капли крови разлетались по сторонам, но Хромой не боялся запачкаться. В руках у него оказался армейский нож. Точным движением он вспорол ткань комбинезона, от которого и так осталось одно название. Когда к ногам упали лохмотья, Красавчик увидел, что Сэмэн оказался прав во второй раз: мутации, действительно, зашли слишком далеко. Даже доктор не сумел бы помочь.

Наверное, если бы с приговоренного к казни человека сняли кожу, вряд ли зрелище было бы омерзительнее того, что Красавчик видел сейчас.

Худое, изможденное тело, с вывернутой словно наизнанку грудной клеткой. Ребра, которым полагалось быть внутри, торчали снаружи. Желтые, уродливо изогнутые, они частоколом прикрывали грудь. Издалека казалось, что гигантский паук, оставив за спиной человека вздувшееся брюхо, обхватил его многочисленными лапами.

– Посмотрим.
– Услышал Красавчик голос Хромого.
– Посмотрим, что ты, падла, прячешь там внутри.

Острый нож, пройдя между ребрами, разрезал кожу. С неприятным звуком лезвие задело кость, глубже погружаясь в тело. Густая, черная кровь заполнила межреберное пространство. Набухла и потекла по животу тягучей, дымящейся струей.

Человек пронзительно закричал.

– Убей меня, Сэмэн, убей!
– он кричал, давился кровью, дергался, пытаясь прекратить пытку, но пощады не выпросил.

Хромой продолжал пытку, снимая с корчащегося от боли тела пласты кожи.

Ребра приговоренного дрогнули, и Красавчик вдруг решил, что сейчас грудная клетка распахнется, как створки раковины, обхватит стоящего рядом Хромого. И тогда палач станет жертвой. Но ничего похожего не произошло. Человек выгнулся дугой, касаясь пятками и затылком забрызганной кровью стены. Голова его бессильно упала на грудь.