Словно в кошмаре. Чем быстрее я двигался, тем больше людей оказывалось на пути. К этому времени мое паническое бегство уже привлекло внимание огромного сумоиста-шерифа, а у гейши было неоспоримое преимущество. Она в последний раз порочно мне подмигнула и ускользнула через створки.

Тут бы мне и остановиться. Я бы и остановился, если б не влетел головой прямиком в стол для игры в маджонг. В замедленном темпе взлетели костяшки, бокалы с пивом и виски дугой взметнулись в прокуренный воздух. На мгновение все будто зависло во времени и пространстве. Словно в комнате лунных фантазий с нулевой гравитацией — лучше бы я очутился там. А затем все грохнулось — большей частью на меня.

Я поднял взгляд. Двери салуна мягко раскачивались в пустом проходе. Она исчезла.

В большинстве японских баров антиобщественное поведение оправдано просто пьянством. А если ты еще и гайдзин, тебе вообще все простят. Но, судя по выражениям лиц игроков, я расстроил игру, когда ставки были ого-го. И к тому же здесь была таверна с дикими нравами.

Хиро и Синто кинулись было мне на помощь, готовые объясниться, но затем передумали. Они следовали древнему обычаю дзитё — владеть собой. Я поднялся и предстал перед несколькими рассерженными персонами, пожелавшими снова уложить меня на пол. Я начал было извиняться, но резко умолк. Годы тренировок в барах научили меня принципу: меньше слов, больше дела.

Назревала драка.

Первый стул взлетел высоко, и я легким движением от него уклонился. Меня стул не задел, но врезался в лоб пижона у меня за спиной. Пяткой я ударил по коленке мужчину слева. От моих шпор его атака захлебнулась, и он выронил бутылку с виски, которой порывался меня приложить. Бутылка пролетела через весь бар и врезалась в спину Тецуо Игуити, одного из изобретателей ударопрочного ветрового стекла.

Третий атакующий попробовал известный удар в солнечное сплетение. Я поймал его ногу и, использовав момент ускорения, рванул его другую ногу повыше от пола, отчего нападавший грохнулся на спину. В салуне нарастала кутерьма. Используя метод, которому я научился, освещая соревнования по дзюдо для близоруких в Нагасаки, я включил «боковое зрение». Такой же эффект достигается, если смотреть в оба конца телескопа сразу. Это позволило мне сосредоточиться разом на атаке с ближней дистанции и на возможных штурмах с дальней.

Первым меня атаковал ковбой-бандит прямо передо мной. Его удар кулаком с поворотом не мог состязаться с моим ударом ногой с разворотом. Я хлестко врезал ему, когда он оказался ко мне спиной. Взмыв в воздух и все еще бесполезно вращаясь, он рухнул на пол. Следующая атака пришла издалека в виде крутящейся подковы, которую швырнули, сорвав со стены. Поймав подкову левой рукой, я приложил ею в пах важного функционера из «Ётаё», который примеривался ринуться на меня сзади.

Раздался резкий, звонкий свист.

Я перевел взгляд на свистуна. Оказалось, бармен дует в жестяной свисток. Звук успокоил дерущихся, как единственный выстрел бармена из ружья в вестернах. Все вдруг замерли. Те, кто не лежал на полу, стыдливо повернулись к бармену. Все замолчали, только из динамиков неслась мелодия «Рауди Иейтс». [14]

После паузы народ занялся своими делами и стал помогать друг другу подняться с пола. Скандинавские девчонки, разбежавшиеся по углам, опять прилипли к своим мужикам, без сомнения, нахваливая их за проявленную доблесть.

Только я не мог вернуться к прежним наслаждениям. Гигантская рука на моем плече толкала меня к выходу. Шериф-сумоист был на удивление обходителен и провел меня через толпу гораздо сноровистее, чем удалось мне самому. Пройдя створки, мы оказались в холле. Я был разоблачен.

— Сэр, с вашего позволения, разрешите задать вам несколько вопросов, если вас это не очень обеспокоит, — сказал он, будто у меня был выбор. Высокий хриплый голос у такого огромного человека сбивал с толку. Услышав его по телефону, вы бы подумали, что звонит хиляк, страдающий эмфиземой.

— С удовольствием отвечу на ваши вопросы, — солгал я. В конце концов, за излишнюю вежливость меня еще никогда не били.

Он провел меня, как я понял, в свой офис и жестом пригласил сесть. Поблагодарив, я подождал, когда он сам сядет в массивное кресло за крошечным столом.

Я сел на стул и почувствовал резкую боль в копчике. Чуть не заорав, я вскочил. Посмотрел на сиденье, но ничего не обнаружил. Ощупал поверхность. Тоже все нормально.

— Мебель неудобная? — спросил сумоист. Он смотрел на меня так, будто я обозвал его жирнягой.

Я мотнул головой и сел. На этот раз ничего не кололось.

Как и в баре, в офисе было полно ковбойских безделушек. А так как это был кабинет шерифа, здесь было несколько юморных розыскных постеров с выцветшими фотографиями самых разыскиваемых в «Ётаё» преступников, включая Ли Якокку [15] и других фигур былого автомира Детройта.

— Вона в тех холмах это вот золото! Ик! Золото, говорю тебе!

— Прошу меня извинить, — озабоченно прохрипел сумоист.