— Забудешь тут, — Эльза от возмущения чуть не вылила на спину гада весь флакон зеленки. — Я же уже извинилась за свою глупость и отработала, сколько можно упрекать? Если бы кто-то не захотел, то твой начальничек ничего бы и не увидел.

— Не будем перемалывать перемолотое. Этот сюжетик по ТВ с угоном твоей «божьей коровки» было трудно не заметить. Однажды я участвовал в круглом столе с иностранными предпринимателями, так знаешь, сколько звонков получил от знакомых за вечер, после того как засветился в ящике, даже шеф звонил. Так что сам виноват.

— Пить меньше надо. Не напился бы, не потянуло бы налево, — взглянула она на него с иронией. — Не потянуло бы налево, не снял бы в кабаке шлюху… Не снял бы шлюху, она бы не подлила бы тебе отравы, ну и так далее по наклонной. Но только выгнали-то тебя не за это, милый друг.

— А за что? — уставился он на «занозу».

— Не надо трахаться по кустам с кем попало, баб мало, уже на мальчиков потянуло?

Погорел побледнел, как все же быстро распространяется по земле всякая гадость. Не успел пукнуть в одном месте, как в другом уже атомный взрыв!

— Очкарик рассказывал про какое-то порно с твоим участием, мигом разошедшееся по вашему офису миллионным тиражом, — пояснила она свою новость, — контора до сих пор не может прийти в себя после шока. Как ты сам целую коробку дисков про самого себя в офис приволок, чтобы всем хватило, нарядившись клоуном. Радуйся, жизнь удалась. Но и это еще не все, еще он мне рассказал, как ты обрюхатил одну, а собрался жениться совсем на другой, а еще…

— Достаточно! — взмолился несчастный, — мне это не очень интересно.

— И то верно, — скривилась девица, — чего интересоваться тем местом, где тебя с ног до головы…

— Тебе-то какое дело до всего этого? Я в грязи лишь вывалялся, а ты в ней живешь постоянно.

— Верно, никакого, — пожала она плечами, отворачиваясь. — И чего ты добился в этой своей жизни, вывалялся он? Друг на работе подсидел, любовница кинула, снял телку в кабаке, так и та в ментовку сдала! Живет человек, перекати поле, до седин дожил, а ничего так и не нажил, кроме ада, который сам же вокруг себя и создал.

— Рот закрой, — рявкнул он, теряя терпение. — Не кинула, ее похитили.

— У нормальных мужиков баб не похищают, — заметила Эльза, сменившая вдруг гнев на милость, — вот!

— Чего прицепилась?

— Значит, есть чего… — зыркнула из-под ресниц негодница. — Иначе терпела бы я тебя тута, ага, летел бы как сраный веник, пердел и радовался. Может у девочки обостренное чувство вины за содеянное, так не бывает?

— Ты уже отработала, проваливай.

— Вот гад, у меня сидит и меня же прогоняет, первый раз в жизни вообще встречаю такую сволочь.

— Смотрю, — Погорел дотянулся до сигареты и, закашлявшись, закурил, — у тебя ненависть ко мне прямо на генетическом уровне, так и прет, на себя посмотри.

— Сменил пластинку, генетик, — перебила резко она его, — чтобы я тебя и в самом деле не выставила, договоришься мне.

Так за беседой, лишь иногда переходящей в легкую перепалку, грозящей превратиться в тяжелую войну, его всего зеленкой и замазали.

— Молчу, — вздохнул он.

— Может тебе бритву дать? — предложила вдруг она. — Я ей, правда, обрабатываю интимные места, но ничего. Все лучше, чем бомжом по улицам шарахаться. Побреешь рожу, смотришь, и жизнь наладится. Не зря же говорят, что внешнее — это все твое протухшее нутро.

— По тебе этого не скажешь, — усмехнулся Погорел. — Красивая же внешне девка, прогнившая изнутри

— Скотина! — взвизгнула Эльза и запулила в наглеца первым, что подвернулось под руку, пустым стаканом, — на себя глянь, ходячее безобразие. Бритву давать?

Стакан пролетел мимо и даже не разбился. Удалось увернуться.

— Не надо, — он сначала отказался, чтобы и его рожа не стала вдруг похожа на чье-то там выбритое интимное место, но рассмотрев себя в зеркало, решил все же привести морду в порядок. Хорошо бы еще и в блондина перекраситься, подумал он, чтобы уж совсем стать неузнаваемым, но потом от этой идеи отказался. Кто-то снимет на видео, раз уж пошла такая пьянка, и оно тоже окажется на работе, пусть и бывшей, но все равно пока еще не отпустившей.

— Совсем другое дело, — провела она по его выбритой щеке своими нежными пальчиками, прижимаясь всем телом, — таким ты мне больше нравишься, старичок. Котик, а давай мы зеленкой и на твоей моське царапинки замажем? — промурлыкала кошечка.

— Сгинь нечистая, — отмахнулся он.

— Я-то чистая, — отстранилась она, — а вот когда ты последний раз душ принимал?

— В среду… Могу остаться, чтоб еще раз помыться, потом не избавишься.

— А может быть, — промурлыкала она томно, — я только этого и хочу! Хоть бы одним глазком взглянуть на ту дрянь из-за которой столько проблем. У тебя такой вид, как будто ты только что с помойки.