Куда бы Луциан не посмотрел, он видел сухие кости, использованные не по назначению. Он даже не мог подсчитать, сколько человеческих скелетов понадобилось, чтобы создать эту погребальную демонстрацию, или сколько часов братья святого Валпурга потратили, чтобы создать это омерзительное празднество смерти. «Это работа сумасшедших!» — воскликнул он,— »Это непристойно!»

«Это может казаться так для нас, бессмертных», — сказала Соня более мягким тоном, — «Но мы не должны бояться смерти как это делают они». «Бедные, темные существа! Я никогда по— настоящему не понимала, как их неизбежное вымирание влияет на их разум. Они ходят в мрачной тени смерти каждую минуту своей жизни «, — с состраданием в голосе промолвила она, созерцая это ужасное зрелище.

Луциан был поражен, что Соня чувствовала такую симпатию к людям, даже после того, что они сделали с её матерью. «Ее внешняя красота», — понял он, глядя на ослепительную принцессу вампиров с восхищением, — «была проблеском ее внутренней благодати».

Как можно не любить такую женщину?

Он осмотрел всё практическим взглядом. Этот гротескный склеп, как бы там ни было, показался ему хорошим местом для отдыха. Смертные должны быть действительно смелыми, чтобы искать свою добычу в этом жутком месте.

«Мы остаёмся здесь, миледи». С помощью своего факела он зажёг свечи в скелетных люстрах. «Я думаю, нам не стоит идти дальше… если вы не против», — он спешно исправился.

Соня смущённо улыбнулась. «Я полагаюсь на твоё мнение, Луциан», — сказала она, — «И, пожалуйста, называй меня Соня».

«Я постараюсь», — ответил он застенчиво. Честно говоря, Луциан не мог привыкнуть к тому, что может обращаться к ней так бесцеремонно, за исключением своих фантазий, конечно, так, что он решил обойти эту проблему, просто избегая имён и форм вежливости.

Он сел между двумя высокими колоннами из черепов, опираясь спиной на холодный известняк. «До наступления ночи ещё долго «, — отметил он, — «Вы должны постараться, поспать.» Он засунул кинжал за пояс. «Я буду охранять вас, пока нельзя будет безопасно продолжить путешествие».

Луциан посмотрел на горизонтальную нишу, на которой лежал одетый в робу скелет. Он скинул кости на пол, освобождая место для Сони, но принцесса решила лечь рядом с ним, положив голову ему на колени. «Хорошо еще, если ты сможешь защитить меня от неспокойных сновидений «, — прошептала она, — «Я боюсь кошмаров, вызванных этой страшной ночью».

Луциан не удержался и погладил ее распущенные волосы, пытаясь успокоить её мысли. Льняные косы на ощупь были как нити шёлка. «Возможно, сон подарит тебе забвение»,— прошептал он, — «и сладкое избавление от бед этого дня «.

«Дорогой Луциан!» — выдохнула она. Он почувствовал, как её напряженные плечи расслабились у его ног. «Я всегда могу рассчитывать на твою защиту в трудную минуту».

Он купался в ее похвалах и ласке, наслаждаясь ее теплым расположением, которое врятли будет продолжатся долго. Он знал, что скоро взойдет луна, и Соня увидет его таким, каким он был на самом деле: волком в одежде человека, таким же ужасным и отвратительным, как любой другой оборотень.

«Соня, возможно, забыла, на мгновение, об огромной пропасти между нами», — думал Луциан, — «но я не могу. Только несколько часов дневного света стоят между нами и страшной правдой, что она — это сама красота, а я — чудовище».

Луциан очнулся. Несмотря на все усилия, усталость, видимо, взяла над ним верх. Свечи в склепе уже давно сгорели, оставив его в полной темноте. Он тут же потянулся к Соне, но с ужасом обнаружил, что голова принцессы уже не покоится на его коленях.

«Соня!» – в смятении закричал он. Луциан вскочил на ноги, его охватила паника, — «Соня!»

«Успокойся», — ответил ему мелодичный голос. Лазурные глаза светились в темноте, всего в нескольких футах от него, — «Я всё ещё с тобой «.

Его глаза медленно приспосабливались к темноте. Наконец, он увидел изящный силуэт Сони, стоящей в мрачном склепе. Луциан с облегчением вздохнул, и в ту же минуту его охватил стыд за то, что он заснул первым, — «Простите меня, миледи! Я не хотел, таким образом уклониться от своих обязанностей!»

«Здесь нечего прощать», — настаивала Соня, — «Ты приложил столько усилий, чтобы спасти меня! Поэтому было справедливо, что я наблюдала за тобой, пока ты отдыхаешь». Она подняла глаза к потолку, в её голосе зазвучали радостные нотки, — «Разве ты не чувствуешь это, Луциан? Солнце село. Снова наступила ночь! «

Луциан разделял её уверенность. Он не должен был видеть небо, чтобы знать, что поднялась полная луна. Он чувствовал себя полным энергии, как, благодаря наступлению ночи, так и благодаря небольшому отдыху. Развернув повязки, он увидел, что его раны исцелились, и только тонкие белые шрамы были там, где серебро проникло в плоть.