Однако, если не иметь под рукой лекарства, то этот недуг причиняет мучительную боль. Болезнь поражает все большие участки тела, пока зараженный не покрывается полностью бугристым наростами. И в этом случае исход один — смерть.

Получилось две баночки.

— Готово, — лекарь протянул лекарство капитану, — той, что с голубоватым оттенком, надо смочить зараженные участки тела. Другую же, надо принять вовнутрь. По две-три капли в день на человека.

Мигалида взяла флаконы.

— Этого хватит только на один раз, — Мигалида не взяла лекарства. Ее глаза метали искры и молнии.

— Знаю, — спокойно ответил Целитель, вытирая руки о какую-то тряпку, лежавшую рядом с посудой, — чтобы лекарство действовало, оно должно быть свежим. Завтра я приготовлю еще.

Гнев хозяйки “Агата” немного утих, однако нотки недовольства и недоверия так и витали в воздухе.

— Оставайтесь здесь. За вами скоро придут и проводят в каюту, — с этими словам Мигалида вышла, плотно закрыв дверь.

Отчего-то, лекарь вновь ощутил себя пленником.

— Что теперь скажешь, госпожа пророк? Что нас ожидает, — лекарь сел рядом с Нэл.

— Никаких НАС нет, — девушка открыла глаза, — послезавтра “Агат” прибудет в Светлодар и на этом наши дороги разойдутся.

Послезавтра. Сказать, что Анджей обрадовался — это ничего не сказать. Прошло уже восемь дней с начала месяца Импери. Нужно было предупредить короля о надвигающейся опасности. И лучше всего это можно сделать через Совет Архидоктрин. Лишь он имел достаточно власти, чтобы влиять на монарха. И лишь лекари будут слушать Целителя и воспримут историю всерьез. Правда, большая вероятность, что после этого его посадят в темницу. Но то лишь мелочи. Главное, появится шанс спасти Веленсию.

— Расходятся, так расходятся. Меня это вполне устраивает, — Анджей непринужденно пожал плечами. Хотя, ему все-же было жаль так быстро расстаться с обладательницей дара богов. Нэл ему нравилась. Не как девушка, а как хорошая приятельница.

Обладательница дара Рэтхен лишь хмыкнула и вновь закрыла глаза.

Через полчаса дверь открылась и в дверях появился молодой парнишка. Он постоянно хлюпал носом и прихрамывал на левую ногу, пораженную болезнью. Юноша проводил их до обещанной каюты. После чего закрыл дверь на засов снаружи.

Комнатка оказалась небольшой, но уютной. С одной стороны располагалась узкая кровать, с другой — какая-то добрая душа навалила соломы. На резной тумбочке стоял графин с водой. На стенах красовались две картины с лесными пейзажами.

Анджей, не долго думая, развалился на соломе, уступая кровать девушке.

— Хорошо, что ты приготовил лекарства только на один раз. Так, нам обеспечена безопасность до прибытия в порт Светлодара, — девушка села на кровать и облокотилась спиной о стену.

Целитель в ответ кивнул.

— Хотел тебя предупредить, — лекарь уже закрыл глаза, собираясь поспать, — не знаю, как в других государствах, но в Магналии для обладателей дара богов не безопасно. На нас ведут охоту весьма сильные личности. Возможно, тебе было бы безопаснее и дальше бороздить моря на “Спруте”.

— Уж как-нибудь сама разберусь, что для меня безопаснее, — вспылила Нэл, — позаботься лучше о своей шкуре.

Ничего не ответив, Анджей повернулся к стене и вскоре мирно засопел. Он не видел угрозы ни со стороны своей новоявленной спутницы, ни со стороны обитателей судна.

Девушка же, осталась сидеть все в той же позе. Слова Анджея возмутили ее до глубины души. Но откуда ему было знать, от чего она бежала. На “Спруте” безопасностью и не пахло. Там она находилась в положении раба. Стонворд выкупил ее на невольничьем рынке в Эауне еще ребенком. Но надо отдать хозяину “Спрута” должное. Он относился к Нэл довольно сносно. Не позволял членам команды распускать руки. Кормил, одевал и не слишком сильно нагружал работой.

Однако, все же относился как к рабу. Нередко девушка ходила с синяками и ссадинам. Особенно, когда Стонворд находился в плохом расположении духа и Нэл попадалась ему на глаза.

Даже когда обнаружилось, что у девушки магический дар, отношение не особо изменилось. Она все равно оставалась для капитана рабом.

Но даже все это она могла стерпеть. Многим на ее родине жилось гораздо хуже. Эаун была страной песка. Бескрайние пустыни простирались на многие километры вглубь страны. Те же клочки земли, где обитала жизнь, населяли богатые вельможи. Беднякам же, коими и являлись ее родители, жилось очень тяжело. Им приходилось работать с утра до ночи, чтобы прокормиться.