Я скрипнула зубами и стукнула кулаком по комоду. Небеса, да что творилось в моей семье? Как я могла быть такой слепой? Меня сознательно и планомерно превращали в домашнюю девочку, обещая только на словах, что вот еще немного, буквально через полгода и я начну работать. Сразу, как только... сложатся подходящие обстоятельства.

А настоящими обстоятельствами был Лео. Идеальная кандидатура в мужья, чистокровный человеческий маг, с которым меня познакомили ребенком и обручили в подростковом возрасте. Именно тот, «который нужен нашей девочке». Отец даже мысли не допускал о моем знакомстве с оборотнем или вампиром. Он каждую неделю замерял мой магический потенциал, напоминал, что никому нельзя о нем говорить и потирал руки, мечтая о внуках. А мной рисковать нет-нет - нельзя, учиться в академии - нельзя, подруги только те, которых одобрила мама, «ты у нас единственная, Липочка, будь осторожна, мы специально приехали в этот городок, чтобы вырастить тебя здоровенькой, с твоей-то аллергией».

Если бы у него появилась даже тень подозрения об истинной сути Корнуэлла, отец вполне мог рискнуть карьерой и пойти на конфликт с Дудлем. Был бы грандиозный скандал, вот только... я все равно бы уехала.

Я вытерла слезу, неожиданно покатившуюся по щеке. И вот теперь все взорвалось, моя жизнь перевернулась с ног на голову. На меня обрушились впечатления, противоречивые желания, странная тяга.

Но, что бы ни случилось со мной дальше, я никогда больше не вернусь в четыре стены. Не выйду за хорошего, но совершенно "не моего" Лео. Простите меня, папа и мама, я не оправдала ваших надежд.

Слезы катились и катились. Я больше их не вытирала. Смотрела на себя в зеркало и запоминала. Никогда я больше не буду слабой. Сильная «я» сама выберет дорогу в жизни и убедит родителей, что имеет на это право.

Я покрутила в пальцах письмо для Лео. Он заслуживал добрых слов и честного объяснения. Мы не жених и невеста. У него, как оказалось, были девушки на стороне. И я, совершенно неожиданно для себя, влюбилась в другого. Но я очень надеюсь, что друг моего детства останется мне другом. Письмо получилось сумбурным, но откровенным. Писала его ночью и дописала сейчас.

– Эфа, ты готова?

– Да. Я готова.

Корнуэлл обнял меня за плечи и с удивлением поднял бровь, когда я сама потянулась и стеснительно, едва касаясь, поцеловала его в губы.

– Я написала Лео, сообщила о разрыве помолвки и о нас с тобой. Ты не против?

– А ты во мне сомневалась? Эфа, я рад.

– И еще. Не знаю, насколько это важно, просто сообщаю, чтобы ты все обо мне знал. Папа запрещает говорить об этом с посторонними, но тебя посторонним уже не назовешь. Только никому не рассказывай. У меня что-то не то с магией, мне лучше ей напрямую, без артефактов не пользоваться. Началось еще ребенком, со спонтанными выбросами, а три года назад, наконец, стабилизировалось. Так что я тебя не подведу, на обычное взаимодействие с артефактами мои сбои никак не влияют.

Корнуэлл зажал мой подбородок между большим и указательным пальцем и жадно, глубоко, с удовольствием поцеловал.

– С ума скоро сойду, - почему-то весело сообщил он, разрывая контакт под мой сожалеющий разомлевший вздох.
– Нам бы сейчас не в замок к кровососам, а закрыться на неделю в комнате, поговорить нормально, а заодно в порядок прийти. Вышла бы ты у меня как новенькая, никакой печали в глазах, забыв о «друге Лео». Кстати, о предупреждениях...

Корнуэлл сощурил глаза. Сейчас он совершенно ничем не пах. При своем росте и развитой мускулатуре, в строгом темно-синем сюртуке из тонкой шерсти, оборотень ухитрялся выглядеть стройным и элегантным.

– Не хотел бы, чтобы для тебя это стало новостью. Без партнерши я вынужден был вести довольно свободную жизнь. И белых вампирш в свое время знал немало. Понятия не имею из каких они Гнезд родом, может и из этого.

Надеюсь, я не покраснела. Разумом я понимала, что его бывшие девушки могут встретиться нам в любой момент, но увидеться с ними так быстро мне точно не хотелось бы. Тем более, так же как оборотни были широко известны неутомимым темпераментом, так белые вампиры считались мастерами всех видов наслаждений.

Пока мы спускались на улицу, оставляли письмо на почте и даже ехали в кэбе к Замку, поддерживая беседу с оборотнем, я размышляла, что предстоящий вечер мог приготовить мне несколько больше испытаний, чем я ожидала.

– Вот это новость! Люшер!
– услышала я чей-то удивленный голос, когда мы сошли с двуместной коляски у стен величественного, потрясающего взор древнего сооружения. Белые шпили башен, пронзающие начавшее уже темнеть небо, смотрелись строго и равнодушно.

У широко распахнутого на обе воротные створки входа уже стояли несколько мобилей весьма помпезного вида. Их встречали парадно одетые хозяева. Как там говорил Генрих: «Приедут представители Коллегии Белого Крыла», кто-то из очень высокого начальства почтил своим присутствием провинциальное Гнездо.

– Ты на инаугурацию?
– на скамье у стены, заложив ногу за ногу, сидела самая шикарная девушка, которую я видела в своей жизни. Черный кожаный комбинезон облегал ее тело подобно второй коже, не оставляя никакого простора для воображения. Шокирующие кружевные вставки тянулись по бедрам, рукам, груди - заманивая и обещая. Светлые, почти белые волосы роскошным ливнем достигали талии.

Она призывно улыбнулась ярко-багровой раной рта. А вот сейчас интересно. Кому?

Я перевела взгляд на Корнуэлла.