И снова Кристал задумчиво нахмурилась, отчего казалась еще прелестнее, ей-богу. Страшно захотелось ее обнять, но это значило бы, что нужно к ней прикоснуться и получить видение. Я точно не хотела видеть, как умирает она, а за ней — ее друзья и родственники. Не хотела видеть пустоту и страх в ее глазах. Поэтому осталась сидеть на месте, в нескольких сантиметрах от нее.

— Что он делает? — поинтересовалась Кристал, показывая на черноту, исходящую из моего рта и проникающую в рот моего убийцы. — Почему его на тебя тошнит?

Я удивленно посмотрела на записку и только сейчас поняла, что именно так все и выглядит для того, кто не знает о живущем во мне демоне. Не знает, как он попал в мое тело. Наверное, тем же путем он и должен выйти.

— Понятия не имею, — пробормотала я.

— Это омерзительно. Нужно отнести записку директору.

— Нет, все нормально. Сама разберусь.

— Лоррейн, это же открытая угроза! — Кристал помахала передо мной бумажкой. — Такое нельзя спускать с рук. У него нож! — Ее голос взлетел на октаву.

Я забрала записку и засунула в карман.

— Знаю, но ничего страшного. Просто кто-то пытается меня напугать.

Зря, конечно, я надеялась, что Кристал может знать автора записки, но попытаться все равно стоило.

— Напугать? Что ж, у него получается, — заметила она. — По крайней мере я уж точно напугана.

Я достала сотовый и набрала номер, который бабушка с дедушкой выделили исключительно для связи со мной.

Кристал на телефон не обратила ни малейшего внимания и продолжала:

— Тебе-то, может быть, и не страшно, но поверь мне: страх уже в здании.

— Вы набрали номер частного обслуживания. Пожалуйста, оставьте сообщение.

Бабушкин голос подействовал на меня успокаивающе, и я стала ждать сигнала.

— Мне вот однозначно страшно.

В трубке пикнуло.

— Бабушка, дедушка… — начала я, но Кристал не унималась.

— А кто бы не испугался?

Я покачала головой и заговорила дальше:

— Что-то произошло. Что-то изменилось.

— А ты ведешь себя так, будто все это ерунда, — вовсю отчитывала меня Кристал.

— Перезвоните мне, — сказала я в телефон. — Пожалуйста.

— Будто тебя каждый день засыпают угрозами.

Я прикрыла микрофон ладонью и прошептала в трубку:

— Мне нужна помощь.

Не замечая ничего вокруг, Кристал подскочила и бешено замахала руками.

— Нужно привлечь власти!

Я разочарованно повесила трубку. Мне и правда хотелось поговорить с родными, услышать их заверения, что все будет хорошо.

— Надо звонить копам. И сенаторам штата. — Кристал ткнула пальцем куда-то вверх. — И в Белый дом заодно!

А мне почему-то страшно хотелось только домой.

Кристал сурово нахмурилась:

— Нельзя допускать подобных вещей в наших школах!

Не надо было бросать друзей и родных. Не надо было убегать.

— В конце концов, за нами будущее!

Судя по всему, если умру я, умрут и все остальные. Судьбу не переиграешь. Может быть, если мне удастся выжить в течение следующих нескольких дней, будет еще не поздно. Может быть, я все еще смогу делать то, что, по идее, должна — не оставлять попыток предотвратить войну, что бы это ни значило.

— Который час? — зачем-то вслух спросила я и тут же проверила время в телефоне.

— Мы должны иметь гарантии безопасности, — отозвалась Кристал.

Почти четыре. Дерьмо на палочке! Я продрыхла два часа. Классы и коридоры наверняка уже опустели.

— Не знаешь телохранителей, которые проводили бы нас до нашей комнаты? — поинтересовалась я.

В ответ Кристал уставилась на меня, стиснув зубы и расправив плечи:

— Безопасность не привилегия, а наше неоспоримое право как законопослушных налогоплательщиков этой страны!

По пути в общагу я начала жалеть, что показала Кристал записку. Надо подумать. Составить план. Если кто-то действительно хочет меня убить, я должна выяснить кто. И как ему помешать. Почему-то разглагольствования Кристал о наших конституционных правах нисколько не помогали, хотя и слегка разряжали обстановку.

Во всем теле разлилась болезненная слабость, будто я олень в лесу, застывший в перекрестье прицела охотника. Только я была не в лесу, вокруг — темнота, а на спине у меня неоновая вывеска «ЦЕЛИТЬСЯ СЮДА». Доморощенный Пикассо знал, кто я, а я понятия не имела, кто он. Тот, кто оставил записку, такой же ребенок, как и все ученики Бедфорд-Филдс. Если бы он чем-то отличался, если бы был тут не к месту, разве не стали бы все оборачиваться, едва его увидев? Я разглядела только затылок, но больше никто даже не повернулся в его сторону. Впрочем, с тем же успехом я могла увидеть и совсем не тот затылок.