Но и это не все. Внимательно рассмотрев строй противника, разведчики пришли к выводу, что среди вражеских кораблей практически нет "носителей", зато имеются целых тридцать пять транспортов. Единственное разумное объяснение — это предположение, что бёза концептуально не разделяют этапы завоевания пространства и колонизации планет. Но как бы то не было, наличие большого количества транспортов являлось хорошей новостью. Всегда лучше иметь меньше противостоящих тебе боевых кораблей, чем больше. Вот Эрик и не роптал, но, отметив этот момент, отдал приказ срочно сформировать из нескольких остающихся в резерве фрегатов пару абордажных команд, в задачу которых будет входить захват хотя бы одного из таких транспортов на последнем этапе сражения, если все, даст бог, пойдет хорошо, то есть так, как запланировано.

— Что можно сказать об их вооружении? — Эрик встал из кресла и потянулся, сбрасывая многочасовое напряжение.

— У них совершенно определенно есть противокорабельные ракеты, но пока их не начнут запускать, ничего определенного ни об их мощности, ни о дальности боя сказать нельзя. — Начальник разведывательного отдела штаба эскадры капитан 3-го ранга Ада Негри, молодая и по виду хрупкая черноволосая женщина вставать из-за стола не стала, осталась сидеть перед монитором, на который выводились все изменения в обстановке в режиме реального времени. — Видим орудийные башни и лазерные кластеры, но пока не можем оценить их мощность. Возможно, есть что-то еще. Рельсотроны? Размеры кораблей, в принципе, позволяют. Но информации пока недостаточно даже для предположений. Чего у них точно нет, так это ракетоносцев. Тут мы, более или менее, уверены.

— Более или менее? — уточнил Эрик.

— Процентов на 70.

— Спасибо, продолжайте!

— Есть аналог наших истребителей-штурмовиков. Конфигурация корпусов их кораблей позволяет предположить, что у них от восьмисот до тысячи двухсот истребителей легкого класса, но реально мы пока насчитали только около полутора сотен. Тактико-технические характеристики не впечатляют, но есть подозрение, что они, как и наши "аркебузеры", могут нести вперегруз легкие противокорабельные ракеты.

— От восьмисот до тысячи двухсот?

— Приблизительная оценка.

— Сенсоры? — задал очередной вопрос Эрик.

— О пассивных, как вы понимаете, адмирал, ничего конкретного сказать нельзя. Что касается активных, на данный момент мы с уверенностью можем говорить о радарах 2-го и 3-го класса. Есть ли у них что-нибудь более мощное, неизвестно.

— Хорошо, — кивнул Эрик, завершая тему. — Что можно сказать об ордере?

— В ордере, по мнению аналитиков, есть несколько мертвых зон. Точнее, четыре.

— Как думаете, Ада, они настолько глупее нас или мы просто чего-то не понимаем?

— Возможны оба варианта, — пожала плечами разведчица. — Или их сочетание. Мои аналитики полагают, что как минимум одна брешь — результат обыкновенной оплошности. Что касается трех других, ничего определенного сказать пока нельзя. Намеренная провокация? Возможно. Ошибка в расчетах? Может быть. Но, если в ближайшие четверть часа мы не получим новых данных, это все, что у нас есть.

"Четверть часа…"

Таймер обратного отсчета времени показывал, что время до начала атаки истекает. Через двадцать минут, настроенный в соответствии с приказом Эрика, автомат командного центра даст отмашку. Но последние изменения в план операции можно будет внести не позднее, чем через четверть часа.

— Тогда все, — сказал он вслух. — Спасибо за службу, капитан. Пошел зеленый отсчет.

Пару секунд назад голубые цифры временного счетчика в левом нижнем углу главного тактического экрана сменили цвет на зеленый, что означает высший уровень готовности. За пять минут до атаки цифры снова поменяют цвет, и начнется красный отсчет.

— Это честь служить с вами, господин адмирал! — козырнула Ада Негри и покинула кабинет.

"Честь? — спросил себя Эрик, провожая ее взглядом. — В самом деле? Посмотрим, капитан, что ты скажешь после боя! Если конечно мы его переживем".

22–17 стандартного времени

— Две минуты до атаки! — Офицер охраны был вежлив, но неумолим. Правила требовали исполнения регламента.

— Спасибо, что напомнили, — усмехнулся Эрик, усаживаясь в адмиральское кресло. Он уже переоделся, надев физиологический костюм и броню. Теперь настала очередь ложемента.

— Действуйте! — разрешил он, и офицер охраны подключил костюм высокой защиты, в который был облачен Эрик, к системе жизнеобеспечения и линии внутрикорабельной связи. Он же опустил забрало шлема и защелкнул его в боевом положении. Таковы были правила, и Эрик не возражал. Что прописано в уставе, тому и быть!

— Минута до атаки, — объявил между тем ответственный за выполнение плана операции старший офицер штаба.

— Крейсер "Хобергорн" к атаке готов, — доложил командир корабля коммандер Вигланд.

— С богом! — Напутствовал Эрик экипаж собственного флагмана. Эти слова не были прописаны в уставе, но их освятила многовековая традиция. — Включайте ИскИн.

В империи Торбенов искинов не было, хотя до Эрика, как и до любого другого офицера флота, доходили порой слухи, подразделявшиеся на две основные категории. Согласно первой, разработка искусственного интеллекта была запрещена правительством из страха потерять над ними контроль. Согласно другой версии, в лабораториях империи велись упорные работы по созданию ИИ, но результаты этих исследований пока не обнадеживали. А вот на Холоде разработанные еще на Старой Земле ИскИны были установлены практически на всех боевых и на части гражданских кораблей, однако это были все-таки скорее машины — пусть и очень умные машины, способные на принятие собственных решений в условиях кризиса или по умолчанию, — а не машинные разумы в полном смысле этого слова. Их свобода воли была ограничена сводом жестких и не поддающихся двойному толкованию правил и нерушимых законов, обойти которые не представлялось возможным ни случайно, ни по умыслу. Тем не менее, даже при таких очевидных ограничениях, это был очень сильный козырь, так как в условиях быстротекущего боя, операторы боевых систем и пилоты кораблей могли не успеть отреагировать на то или иное изменение обстановки. И более того, ИскИн твердо знал, где и когда он может подменить человека, и чтобы быть в этом абсолютно уверенным получал всю биометрическую информацию в режиме реального времени. То есть мог сопоставить время, потребное на реакцию, с физическим состоянием ответственного за эту реакцию лица. Физиологию не обманешь, на этом и строилось взаимодействие человека и машины.