— Значит, сделает неплохую карьеру, — предположила Татьяна.

Юлька пожала плечами:

— Ее проблемы. А я просто тащусь от мысли, как Амалия сейчас ее из кабинета вышибет.

Тут же распахнулась дверь кабинета и выскочила журналистка:

— Гутен морген, девчонки. Деловое предложение. Если вспомните что-нибудь интересное о своей не в меру строгой начальнице — милости просим. Наш девиз — правду в массы, наша специальность — грязное белье оптом и в розницу. Вот моя визитная карточка.

Анна Вадимовна с отрешенным видом стояла у окна.

— Поговорили? — бросилась к ней Диана. — Ма, что он тебе сказал?

— Ничего. Мы молчали.

— Полчаса молчали? — недоверчиво покачала головой Виктория Павловна. — Только деньги на ветер.

— Браво, мамочка, браво. С чужим человеком молчать не будешь. Молчат только со своими. Ой, Пална, дайте мне быстро бумажку, — попросила Диана. — Запишу свой афоризм и папе отвезу. Он их собирает, чтобы в книги потом вставлять.

— Слышь, Аня, на твоих страданиях он уже, небось, пять романов настрочил. Пора тебе к нему в официальные соавторы записываться.

Самвел позвонил Доминике.

— Доминика, я придумал план. Мы можем узнать имя убийцы. Но мне нужно, чтобы ты приехала ко мне с фотографиями подозреваемых.

Доминика спросила о том, что ее интересовало больше всего:

— А скажи мне, Самвел Михайлович, как знаток загадочной женской души. Твоя знакомая Косарева лишена материнских прав по отношению к Ритке Калашниковой, то есть к Наташе Косаревой?

— Доминика, мы говорим о покушении на Ритку. При чем здесь Косарева? — недоуменно переспросил Самвел.

А тут и Косарева нарисовалась. Она услышала последние слова. Самвел сразу отключил телефон.

— Привет, Самвельчик! Не соскучился? И с кем это ты меня вспоминал? Не с нашей ли родной милицией? — поинтересовалась Надежда.

Самвел опешил:

— Хорошо выглядишь, Надежда.

— Спасибо, Самвельчик. Кому ты тут про меня песни пел?

— Доминика Никитина интересовалась, — признался Самвел.

— Кто такая? Фамилия вроде знакомая, но сразу не припомню, — равнодушно переспросила Надежда.

— У нее на фирме работает твоя дочка, — напомнил Самвел.

— Докопались все-таки… А я уж думала, что Наташку, кроме меня, никто и не узнает. Вон как замаскировалась. И фамилию сменила, и имя… Я, признаться, сама чуть не купилась. На телевидении тогда… И что от меня этой Никитиной нужно?

Самвел пожал плечами:

— Не знаю. Спрашивала, не встречал ли я тебя. Я сказал — нет.

— Странно все это, Самвел Михалыч. Странно и непонятно, — заглянула ему в глаза Косарева.

— А мне, дорогая Надежда, непонятно другое: что ты здесь делаешь после всех наших разговоров? Я же тебе запретил появляться мне на глаза.

— А я и сама себя спрашиваю, Самвельчик. И ответ только один: я по тебе соскучилась. Там, далеко, на теплых морях поняла я, что нет у меня ближе тебя человека на всем белом свете. — Она подошла к Самвелу и положила руки ему на плечи.

Самвел убрал ее руки:

— Извини, Надежда. Есть дела поважнее.

— Важнее меня? Что бывает важнее любви?

— Что? Сейчас ты сама на свой вопрос ответишь. У меня был следователь. Фото твое мне показывал. Ищет тебя за кражу крупной суммы. Ай, неприятный момент, правда?

Косарева изменилась в лице, в раздумье прошлась по комнате. Обернулась к Самвелу:

— И чем же я тебя, Самвелушка, так обидела, что ты меня ментам сдал?

Самвел усмехнулся:

— Здесь кто-то минуту назад говорил о любви. Надя, я не ослышался? А кто на моей машине светился? Да если бы я захотел тебя сдать, ты бы сейчас находилась не здесь.

— Ладно, это мы еще проверим. Раз менты сюда тропинку протоптали, нельзя мне здесь быть, пойду я. Интересно, откуда у них мое фото? Я им его с нежной надписью не дарила…

— Скажи мне, Надежда, а где ты нынче устроилась?

Косарева посмотрела ему в глаза, но он выдержал ее взгляд.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — отрезала она. — А ты мне нужен молодой, здоровый и полный желаний. У меня есть все, чтобы их исполнять. Тратить вдвоем веселее, не находишь?

— Ты меня подкупаешь? — поднял брови Самвел.