– Этот кастет называют «рогами оленя». Обычно их используют в паре. Я могу взять второй прибор, и он воссоздаст то же оружие.

Бенджамин поднял глаза, и я понял, кто это.

Мы называли его Гоголем. Почему? Во-первых, он был наполовину русским. Знал его в совершенстве. Даже фамилия у него была русская. Но это было не так важно, как то, что Бенджамин был самым настоящим поджигателем.

Я слышал о нём, но никогда не видел. Слышал, как кто-то пытался спалить одну из рекреаций школы и испепелил дотла кабинет алгебры. Я смотрел в его глаза, в которых отражалось пламя от его оружия.

Настоящий Гоголь сжёг «Мёртвые души», а наш Гоголь сжёг собственную душу. И был бы рад сжечь твою. Ему было всё равно.

«Он гений», – раздражённо подумал я, разглядывая избитое лицо альбиноса. После я заметил, что под мантией у него скрываются наручники, скреплённые длинной цепью, чтобы было удобнее носить вещи и махать руками при необходимости.

Но Бенджамин и правда был гением. Я никогда не любил это слово и тем более ненавидел признавать кого-то таковым, но этот парень… Я поражён.

Я посмотрел на Олеана, который тоже в эту секунду повернул голову в мою сторону. Я заметил, что он ухмыляется.

Чем-то улыбки этого альбиноса и моего соседа по комнате были похожи. Я решил не думать о причине подобного сходства.

– К слову, свет, который вы видите, проявляется только поначалу. Он имеет прямое отношение к вашей аномальности. Потом исчезает, – Крозье помолчал. – Что же, благодарю вас, мистер Преображенский. Раздайте оружие детям.

Гоголь сухо кивнул, довольно быстро угасив собственный пыл и отключив кастет, как зажигалку, принялся раздавать всем одинаковые рукояти, которые следовало самим превратить в оружие.

Когда служащий Совам подошёл ко мне, я вцепился в его руку вместо протянутого мне механизма. Он не поднимал на меня взгляд. Не придумав, что сказать, я принял прибор, и, когда он уже отвернулся, чтобы продолжить раздачу, я лишь прошептал:

– Они всегда нас недооценивают, Гоголь. Всегда.

Может быть, мне показалось, но великий поджигатель ответил мне кивком.

Я смутно понимал, почему некоторых людей считают ублюдками. Да – кто насилует, убивает. Это я понимаю. Но вот почему ублюдком считали меня и его… Я не понимал.

Не все, конечно. Далеко не все так думали. Но были те, кто называл меня мудаком.

Вот и на этого парня сейчас смотрели с каким-то благоговейным страхом. Даже я ощущал некое безумие в нашем школьном Гоголе. Но было в нём и что-то близкое лично мне.

Я разглядывал рукоятку, размышляя о том, что эти механизмы в той или иной степени выдают наши способности. Вот у этого придурка Дэмиана сила, связанная с синим свечением. Это может быть вода. Время. Лёд.

Я понял, что точно не могу сказать, что же у него за способность. Данный факт успокоил меня.

Правда, моя сила теперь становилась немного более очевидной. Впрочем, вряд ли кто-то сможет разглядеть моё истинное я. То, что во мне. И со мной.

Щелчок. Боль в ладони. Чувствую, как мелкая иголка впивается в неё. Но это терпимо.

Я взял аномальное оружие в одну руку и закрыл глаза. Мне доводилось заставлять себя сосредоточиться на собственном сознании – будто погружаешься в тёмную пучину в мыслях. Я насчитал там пару угасших звёзд, несколько чёрных дыр и резко пришёл в себя. Голова болела от такого странного напряжения и слегка кружилась. Я посмотрел на свои руки. Не призвал ли я свои силы неправильно?

Из странной рукояти выглядывало чёрное лезвие, по своему виду и форме напоминающее длинный кинжал из обсидиана. Никакого мерцания.

Это были мои силы.

Я взмахнул им. Тьма разрезала туман и блёклый свет сумрачного дня, оставляя в пространстве странную пустоту, тут же исчезающую. Исчезающая пустота. Немыслимо.

Я почувствовал, что руку немного греет энергия оружия, что доказывало правдивость всего происходящего. Это не было магией. Не было фокусом. Это была наука и человеческие возможности. Новые человеческие возможности, подаренные нам половиной солнца.

Коул подавленно смотрел на меня. У него не получалось преобразовать рукоять. Скорее, он был даже раздражён. Я ухмыльнулся.

– Наш супергениальный киборг без сердца не может воззвать к своей силе?

Он потупил взгляд.

– Да ну, бред какой-то. Ничего не понимаю.

Тут уже мне стало его немного жаль. Я опустил кинжал, расслабив руку. Чёрная, немного пылающая тьма – не свет, потухла, оставив в моей ладони лишь рукоять.

– Ты ведь уже открыл свои способности, верно? Свою аномальную магию? Так напрягись и призови её. В конце концов, насколько я знаю, в твоём случае она связана с этим, – я указал на собственное сердце. – В какой-нибудь тупой истории это означало бы сердце, но, сам знаешь, у тебя его нет. Однако этот аппарат, что стоит вместо него, точно имеет какое-то отношение к твоей аномальной силе. Пойми, кем бы мы ни были и какой бы ни была магия, она не может возникнуть из ниоткуда. У всего есть свои корни.