— Я пришел его погасить, — вздохнул Эрлот.

Лезвие кинжала легло на запястье и скользнуло по венам. Убрав оружие, Эрлот опустил раненую руку и принялся сжимать и разжимать кулак. Кровь текла на ладонь. Кровь капала на белый мрамор.

— Почему ты ушла, Ирабиль? Какой в этом был смысл?

Она закрыла глаза.

— Потому что нельзя примирить огонь и воду. Нельзя любить и хотеть убить одновременно. Нельзя спать и бодрствовать в один миг. Наш мир был разодран на две половины, а все мы были слишком старыми и слабыми, слишком глупыми и самовлюбленными, чтобы сшить нечто новое. Мы пировали на руинах. Ни тебя, ни меня это не устраивало. Ты хотел кровавого ливня и океанов крови, а я мечтала о золотистом солнечном дне вечность длиною. Рано или поздно мы бы схватились за наши мечты, и я бы погибла — я знаю. Но теперь, Эрлот, судьбу мира будут вершить другие. Те, кому ведомы обе его половины. Те, кому под силу их уничтожить и создать нечто новое. Прямо сейчас ты совершаешь выбор: жить или умереть. И я не стану больше ничего тебе говорить. Потому что твой выбор мне уже известен. И я о нем скорблю.

— Какая претенциозная чушь, — покачал головой Эрлот. — Ни жизнь, ни смерть тебя ничему не научили. А теперь ты потеряла и вечность.

Окровавленная ладонь метнулась к королеве, и в этот раз пальцы крепко сжали горло. Исказились черты прекрасного лица.

— Прощай, — прошептал Эрлот, вплотную подойдя к Ирабиль, умирающей во второй раз. — Теперь уже навсегда. Тогда мы не успели с тобой попрощаться.

Он остановил сердце. Черное пламя поднялось со дна души и вырвалось наружу, окутало призрак королевы. Ещё мгновение, и он исчезнет навеки…

Что-то громыхнуло. Эрлот вскинул голову и отшатнулся — ему под ноги упала каменная плита. В потолке Храма зияла дыра. Солнечный луч, зримый и, казалось, осязаемый, скользнул внутрь и, коснувшись призрака, потушил пламя. Миг ещё Эрлот видел скорбный взгляд зеленых глаз, а потом — будто рой золотых и серебряных бабочек взлетел вверх по лучу.

Стало темно. Солнце закрыли тучи, и разноцветные пятна витражей исчезли. Только алые пятна крови на мраморе напоминали, что в мире есть ещё цвета.

Мэролл видел, как крышу Храма пробил луч, как что-то сверкнуло в нем, ярче самого света, и как в тот же миг солнце закрыли невесть откуда взявшиеся средь ясного неба тучи. Видел и молчал, потрясенный.

Ему казалось, что он далеко продвинулся по пути познания Реки, но теперь, понимая, насколько далеко ушел Эрлот, он понимал, что сам лишь топчется у начала тропы.

Сердце терзали неясные чувства, и при всем желании Мэролл не сумел бы объяснить их кому-то. Он лишь знал, что в Храме только что свершилось что-то бесконечно важное, и что его величество король Эрлот вышел победителем из схватки… Схватки кого и с кем?

Начал накрапывать дождь. Мэролл заставил себя вернуться в реальность, оставил на время мысли. Сзади него стояли вампиры — армия лучших из лучших — и он должен был им что-то сказать. Они беспокоились, они задавали вопросы.

— Алая Река выходит из берегов, — произнес Мэролл. Или, вернее, Река произнесла это его устами. — Она сильна, как никогда. И всем нам выпала честь служить ей.

В наступившем молчании Мэролл ощутил нотки благоговения.

Из Храма вышел Эрлот и быстрым шагом двинулся к стану армии. Мэролл преклонил колени перед величайшим из великих, и все воины последовали его примеру.

Однако Эрлот почему-то был не в духе — должно быть, битва его измотала. Он не обратил внимания на приветствие. Лишь вскочив в седло и уже развернув коня в сторону Кармаигса, бросил вполголоса:

— Уничтожить Храм. Чтобы камня на камне не осталось.

Мэролл, поднявшись, долго смотрел ему вслед. Лишь когда фигура Эрлота исчезла из виду, он повернулся к Храму. Что-то ушло из этого строения. Оно казалось теперь нелепым, хрупким и безнадежно древним. Дунь — и рассыплется. Храм уже был уничтожен. Оставалось объяснить это глупым камням. И Мэролл пошел выполнять приказ.

Однажды здесь будет следующая глава. Правда-правда, будет. Да не одна, а много, ведь там впереди ещё столько всего! Будет бой с кракеном, свадьба Эрлота, Кастилос, наконец, перестанет прокрастинировать и размахнется мечом-кладенцом, рубя в капусту всяких нехороших врагов. Да и граф Ливирро, наконец, перестанет гонять гусей и поймёт, что Эрлоту он на фиг не сплющился, а вот Кастилосу пригодится.

Короче, много чего тут еще будет. Если вам действительно интересно, вы немного подождете. Я так вот готов ждать, потому что мне интересно. Я особенно жду финала. Там столько будет кровищи… Словами не передать. Честно скажу: финал будет жестоким, и сладенького хэппи-энда не получится. Может быть, будет горький хэппи энд, а может, вообще не хэппи. Не, я-то знаю, что там будет, просто вам не скажу.

Вам, наверное, интересно узнать, почему надо ждать. Почему я, написав половину книги, беру перерыв. Тут всё просто: я беру не перерыв, а супер-мега работу. Пишу роман. Другой, абсолютно. В популярном жанре. В кратчайшие сроки. Если роман «взлетит», уделю время продолжению. Если нет — тоже уделю, но позже.

Не поймите меня неправильно. Я очень люблю вас, тех, кто читает «Солнцеворот». Вы — все десять человек — мне очень дороги. И это не сарказм. Я понимаю, что мне сказочно повезло. Первый том «Реки» был неумелым и детским. Второй — непослушным и подростковым. Третий стал, кажется, взрослым и серьезным, что по стилю, что по сюжету. Ей богу, чтоб через всё это продраться и дойти до этой вот главы, надо быть особым человеком. Уникальным. Сродни тому сперматозоиду, который прорывает латекс и находит яйцеклетку, несмотря на противозачаточные таблетки, уж простите мне такое сравнение. Я уверен, вы не обидитесь, потому что человек, дошедший досюда, обладает действительно впечатляющей широтой мысли и вряд ли впадет в истерику из-за слова «сперматозоид», скорее просто улыбнется. Да и, раз уж на то пошло, разве каждый из нас не возник из слияния Инь и Ян, яйцеклетки и сперматозоида?