— И поэтому они не пошли на урок?!

Чевбет развел руками, улыбнулся. Постепенно самообладание возвращалось к нему.

— Дети, госпожа. Им интересно всё новое.

— Я помню времена, когда они сбегали на твои уроки вместо того, чтобы ходить в театр! — едва ли не прорычала Арека. — А теперь предпочли уборку сидению за партами?

Чевбет пожал плечами:

— То было другое время и другое дело. И я не сразу завоевал их доверие. Вам же придется ещё долго стараться…

Арека мотнула головой.

— У меня. Нет. Времени, — произнесла она сквозь зубы. — И у них тоже. И вообще ни у кого. Если бы хоть кто-то из нас был поумнее…

Она не договорила — просто не сумела придумать, чем закончить — и бросилась вон из класса, побежала вниз по лестнице. Чем ниже она спускалась, тем выше поднимала голову гордость и тянула за собой злость. «Вы у меня ещё увидите! — грозила мысленно Арека. — Я вам устрою!»

— К герцогине! — рявкнула она на кучера и захлопнула дверцу, отрезав себя от кланяющегося на прощание дворецкого.

Зацокали копыта, закачалась карета, и в полумраке Арека продолжала скрипеть зубами. Старалась гнать подальше мысль, что просто завидует детям, которые увидят дворец изнутри задолго до неё, фаворитки короля.

Трудно вести себя, как взрослая, когда по-детски хочется прыгать от восторга. Сагда ненавидела вампиров. Сагда надеялась, что однажды все эти твари издохнут, а те, что останутся, будут жить в клетках, и каждый, кому захочется, будет смотреть на них и смеяться, показывая пальцем: «Вот, вот эти выродки когда-то держали в страхе всех людей!»

Сагда не сразу научилась этой ненависти. Она преклонялась перед вампирами с далекого детства, так было принято, так полагалось. Потом, оказавшись в бараке, потеряв отца и мать, она горевала, но в глубине души верила, что вампиры знают, что делают. Что так зачем-то нужно. Это ведь они — большие и умные, они — хозяева. А она — маленькая глупая девчонка, которая только и может, что собирать пирамидки из камешков.

Но уже тогда, слушая тихие, вполголоса, разговоры, она обнаруживала и у себя в душе ростки недовольства и злости. Зрело разочарование. Мир, в который она верила, предал ее. Ничто больше не работало, как прежде, и нужно было найти нечто новое, неискоренимое, незыблемое, во что можно верить.

И судьба подкинула ей Унтиди. Перепуганную девчонку, вцепившуюся в ворох измятых бумаг с рисунками. Откуда взялось в малышке столько смелости? Поначалу эта смелость пугала Сагду. Как можно решиться ненавидеть вампиров?! Но прошло не так много времени, и живая, звенящая ненависть нашла путь к её душе, пролилась слепящим светом на крепнущие росточки недовольства, и теперь там стоял лес.

Ненавидеть врага проще и приятнее, чем искать оправдания тому, в кого веришь.

Но враг опасен, и он всегда может нанести удар. Внезапный, незаметный, непредсказуемый, и оттого невыносимо подлый удар. Вечером, накануне, староста барака вернулся с собрания и заявил: «Его величество отдал приказ дворец отдраить. Там, на ямах, кто не занят, — дуйте с утра пораньше к воротам, отвезут. Бабы — все…»

Он что-то ещё говорил, но его уже не слышали — поднялся крик. Услышав слово «дворец», все дети, даже Сагда, позабыли о минувших голодных годах, о погибших друзьях и родных, о тяжелом труде и непонятном будущем. Они вновь стали детьми, которым рассказали сказку. И, хотя споры затянулись за полночь, они выбили себе разрешение.

«Только смотрите мне, — снова и снова повторял староста, тряся пальцем. — Баловаться не вздумайте. Там одну тарелку кокнешь — всё, сразу бошку оторвут, а остальных заставят кровь смывать».

Когда Сагда засыпала, на её лице мечтательная улыбка то и дело сменялась злобной гримасой. Она понимала, что её «купили», не желая покупать. Но говорила себе: «Это просто дворец. Я просто хочу посмотреть. Его ведь построили люди…». И ей казалось, что все те, кто ходил в школу, сейчас думают так же. Чувствуют себя немножко предателями, немножко преданными, и самую чуточку — детьми, которые с нетерпением ждут сказки.

Только Унтиди не боролась с собой. Всегда прямая и непреклонная, она и сейчас только хмурилась. Унтиди ждала драконов, которые испепелят вампиров. И чаще всего выражение её лица говорило: «Ну что же они так долго?»

Койки Сагды и Унтиди соприкасались изголовьями. Когда погасили свет, Сагда протянула руку и коснулась плеча подруги. Сердце успело торопливо стукнуть пять раз, прежде чем Сагда ощутила ответное прикосновение. Слов не потребовалось, обе поняли, что они вместе. Хотя и не могут испытывать одинаковых чувств всегда.