– В общем, хотите зарплату выше?

Натали моргнула. Пауза – мол, я же так и сказала? Нет, милочка, ты сказала не так.

– Да.

– И коллектив, который бы вас ценил и уважал?

– Ага.

Ей постепенно делалось теплее – внимание переключалось от неказистого помещения, в котором царили сквозняки и раздор, на комнату, полную взаимопонимания, поддержки, улыбок и радости.

– Чтобы график стал более гибким? – это вместо «уже не могу работать по двадцать четыре часа в сутки».

– А кто не хочет?

Я спокойно перебирала варианты:

– Идем дальше. Желаете работать в помещении или с возможностью прогулок по городу, как сейчас?

– С прогулками.

Она начинала скрипеть шестернями. Вот так потихоньку каждый становится творцом, когда начинает рисовать новые светлые картины в собственной голове.

– Отлично.

– Но только в дневное время.

– Пусть так.

– И чтобы… хватало на подарки, да? Ну… после того, как купишь еду…

А она молодец. Уловила «разворот».

– Так и случится, – отозвалась я мягко, – через два-три дня вам предложат именно то, что вы хотите.

– Правда?!

Имелось у моей гостьи в качестве плюса одно замечательное качество – она допускала мысль о том, что чудеса возможны. Действительно допускала. И я в этот предновогодний период собиралась помочь ей его ощутить. Как? Придумаю чуть позже – время есть, желание тоже.

Не успела я ничего добавить, как пропищал полученным текстовым сообщением телефон:

«Приду в семь. Ничего не планируй. К.»

Я зависла.

Время половина седьмого – раньше предупредить не мог? С утра, например? И вообще, что за привычка так ультимативно? Я бы соврала, если бы сказала, что испытала исключительно возмущение. Нет, восхищение тоже, потому что настойчивым и уверенным в себе мужчиной не восхищаться невозможно. Особенно, когда его любишь. Плюс, я просто по нему соскучилась и после прошлой ночи понимала, что переделать его все равно не получится.

Отвечать не стала тоже – ему и не требовалось. Но пришлось поторопить к выходу клиентку.

– Скорее всего, не завтра, но через два-три дня, помните.

Говорила я уже у дверей.

– Я помню!

Она мне не верила. Ей хватило того, что выговорилась, что не прогнали.

– Сколько я вам должна?

– Тридцать пять долларов.

– О-о-о… – прозвучало неопределенно, но довольно. Мол, не помогли, но и не разорилась – уже праздник. Купюры мне протянули мятые.

– Спасибо вам. За кофе.

С сумкой на плече Натали моментально стала «старой доброй» почтальоншей – забыла про планы что-то менять, «успеть бы письма разнести», вынеслась под небо, не замечая снегопада.

А я, не закрывая дверь, какое-то время стояла, глядя на присыпанную белоснежным блестящим порошком, подъездную дорожку.

Интересно, что сегодня скажет Кайд?

Предложит поесть пасту? Соглашусь или отвечу ему, что у меня новый холодильник?

До его прихода пятнадцать минут – успею выдохнуть и очистить голову.

(Phil Rey – See you on the other side)

Это был первый раз на моей памяти, когда Кайд куда-то спешил.

Бодро поднялся в гостиную по лестнице, не поздоровался, сразу бросил из-за спины – пойдем!

И мы пошли в зимний сад к Порталу. Думала, шагнем в него, но нет – «сосед» меня остановил. Придирчиво осмотрел место слева через проход, принялся вдруг кропотливо создавать из небытия новую дверь; я впервые наблюдала этот процесс с самого начала.

«Куда? Зачем?»

Выглядел он при этом собранным, непривычно жестким, донельзя «занятым» – мне же нравилось его рассматривать. Обычно Кайд держал на крючке взглядом, потому что смотрел мне в глаза, но сегодня выпал шанс полюбоваться им со стороны. Мощь, облеченная в красивое совершенное тело, чуть хмурые брови, притягательный профиль. Безудержно хотелось приблизиться еще, вдохнуть запах кожи… Я себя сдержала. Не время и не место, но Дварт напоминал магнит для безвольных мошек, одной из которых мне хотелось сейчас стать.

– Обуйся во что-нибудь без каблуков, – скомандовали мне, когда рябящее пространство воздуха соткалось в осязаемый прямоугольник.

Обуйся? А одеваться не нужно, мы не на улицу?

Ладно, сейчас узнаю. В коридорном шкафу отыскала светлые теннисные туфли, вернулась, успела подумать о том, что для зимы на мне слишком легкие штаны и туника.

– Идем.

Мне протянули руку – я не торопилась ее касаться. Помнила, как сильно меня обожгло тогда, когда взялась за нее в последний раз в родном мире.