В мгновение ока Вратари, что оказались сейчас среди белесого моря, были сметены. Только что стояли, но вот широкая волна на мгновение поднялась и поглотила их. Я пытался высмотреть сквозь переплетение отростков их доспехи, но стычка вышла совсем короткой. Вскоре волна успокоилась и продолжила свое движение. Лишь вновь зазмеившись еще в одну сторону, теперь к тем предателям, которые стояли на возвышении и наблюдали за сражением. Те осознали все довольно быстро и исчезли. Ушли из этого мира, в смятении и ужасе, без надежды на будущее. Знамя Вратарей-изменников пало и не оказалось никого, кто мог бы его поднять.

– Уходим, Брат, – положил Балор руку мне на плечо. – Мы сделали, что могли.

Надо же, я даже не заметил, как наши добрались до меня. Я кивнул, убирая Ком, но тут заговорила Рис.

– Не все! Мы можем пройти.

Я не сразу понял, о чем она. Но рука девушки взметнулась в сторону червоточины.

– Туда? – дошло до меня.

– Всех не потяну. Точнее, потяну, но не слишком долго. Пойдем вдвоем.

Она говорила так уверенно, словно все было решено. Да, собственно, девушка права. Без Керрикона у нас никакого шанса. И не будет. Я развернулся к Братьям.

– Отправляйтесь к нашим. Если не вернемся через минуту…

– Две, – поправила Рис.

– Через две минуты, уходите все. Им не выстоять.

Братья кивнули и исчезли. А я убрал Грам, вытащил вратарский меч и посмотрел на Рис. Нелепую, угловатую, сейчас меньше всего похожую на ту девушку, которую встретил в Фесворте. Надеюсь, в Рис еще больше человеческого, чем иномирного. Но времени на раздумья не было. И, не сговариваясь, мы побежали к червоточине.

Меня словно разбили на тысячи осколков, а обратно собрали наспех, в выборочном порядке. Оболочка налилась свинцом, стала тяжелой, неповоротливой. Невероятным усилием воли я заставлял ее слушать себя.

Все дело в боли. Она разлилась по каждой клеточке и не думала отступать. Матрица разрывалась от накативших сигналов, «загорающихся» на разных участках оболочки. А ведь я не был даже ранен. Какой ужас, иномирцы при переходе себя всегда так чувствуют? Мне даже их жалко стало.

Окружающее снаружи гармонировало с тем, что было внутри. Пустая, голая земля, больше похожа на пепел, без единого намека на какие-нибудь растения. Мертвый мир. Без животных и птиц. Заполненный лишь бесконечным белым морем, колышущимся, стекающим с холма и стремящимся к червоточине.

И все это освещалось яркой, обжигающей своей краснотой звездой. Светило оказалось настолько массивным, что занимало значительную часть небосвода. Постаравшись, можно было рассмотреть множество протуберанцев, вспыхивающих то тут, то там. И тут я понял. Звезда умирала.

Твари рвались по команде в чужую Вселенную. Несмотря на боль и страх быть уничтоженными. Они получили приказ и следовали ему. Оглушая окрестности своим нечеловеческим криком, который больше походил на визг сумасшедшей выпи. Они не умели открывать другие миры в своей Вселенной, поэтому бежали отсюда. Из единственного мира, могу поклясться, в котором некогда обитало множество существ. Теперь же здесь остались только те, кто смог максимально приспособиться к этим условиям.

Как только я попал сюда, то подумал, что оглох. Стоял такой крик, за которым ты не услышишь ничего, даже если рядом разорвется бомба. А это всего лишь разговаривали между собой иномирцы. Кто же виноват, что у них такой высокий и мерзкий тембр голоса. Вот Рис, к слову, на какофонию звуков и внимания не обратила. Лишь странно изогнулась и… закричала в ответ.

Мне почему-то показалось, что мы совершили страшную глупость. Ищущая попросту не сможет скрыть меня ото всех. Сколько здесь тысяч тварей? И надо сказать, мои опасения уже начинали подтверждаться. Потому что здоровый иномирец в двух шагах как-то замер и слишком пристально посмотрел на меня. А следом вздрогнул и закричал.

Но я не обращал внимания ни на слюну, которой меня обдало, ни на острые кривые зубы, ни на пришедшие в движение отростки. У ног особи белел именно тот самый артефакт, за которым мы пришли. Нужный не только мне, всей нашей Вселенной.

Грам уступил место Интурии. Я же, взмахнув клинком, одновременно отбивая выпад и уходя в сторону, кинулся к Керрикону. Пальцы тщетно загребли мертвую землю, не добравшись артефакта. И меня сразу потянуло обратно. Десятки отростков сковывали оболочку по рукам и ногам. Твари бросились на помощь своему собрату. Я успел два раза взмахнуть Интурией, как полностью лишился возможности двигаться. И тогда передо мной встал иномирец.

Он был не тупой особью, какими мы представляли Их. Да, этот, как и остальные, больше всего на свете (том или этом – неважно) хотел есть. Но одновременно он смог подавить свои инстинкты, чтобы понять, что же происходит? Почему этот пылесборник явился к ним домой, игнорируя смертельную опасность? Ради чего?