Фирмы, выпускающие эксклюзивные вещи всё еще пыжились, но их продукцию покупало всё меньше народу - те, кому это было по карману. Но и они делали это всё реже. Выделяться нынче было не модно. Выставлять богатство напоказ - не комильфо. Безликость и однообразие - залог спокойной уютной жизни...

Мелета вдруг остановилась.

– Что?
– Мирон напрягся.
– Опять дрезина?
– он уже понял, что тренированный слух девушки ловит звуки гораздо лучше, чем его привыкшие к Плюсам уши.

– Да нет, всё в порядке, - сказала Мелета и стащила рюкзак.
– Давай всё-таки поедим. Потом может не получиться...

– Прямо здесь?
– Мирон оглядел уходящие в обе стороны рельсы.

– А ты знаешь место получше?

– Ладно, как скажешь.

Он уселся на рельс - в метро было довольно тепло и металл не холодил. Он был гладким и приятным на ощупь. Прикосновения к нему даже как-то успокаивали.

Эти рельсы выплавили люди еще в прошлом веке...
– подумал он. Добывали руду, очищали, варили специальный сплав в Доменных печах... А сейчас они никому не нужны.

– Мы из разбираем, - сказала Мелета, усаживаясь рядом. Она будто услышала мысли Мирона. Или догадалась.
– Очень хороший металл, - девушка похлопала ладонью по рельсу. Тот отозвался глухим гулом.
– Можно делать оружие, ножи, еще много чего...

Она достала из рюкзака пакет, обмотанный прозрачной плёнкой. Извлекла из него что-то, похожее на сэндвичи, но какое-то неуклюжее и на вид совсем не привлекательное.

– Это что?
– спросил он, когда девушка протянула ему слипшиеся комки хлеба.

– Бутерброды.

Он привык, что сэндвичи выглядят не так. Аккуратные треугольники, между которыми зажат ярко-розовый пласт ветчины, красиво уложенные помидоры и обязательный ярко-зеленый листик салата...

Мирон осторожно взял это нечто и принюхался. Пахло, во всяком случае, аппетитно. Девушка уже во всю жевала, и он тоже откусил.

В нос ударили разнообразные запахи. Что-то очень свежее, мягкое, и в то же время хрустящее...

– Из чего это?
– спросил он, прожевав первый кусок.

– Жареная говядина, огурцы, майонез. Хлеб.

– Почему он не в треугольниках?

– Потому что пекут его в квадратной форме, балда. А потом разрезают. Наш же выпечен без всякой формы.

– Так это - домашний самодельный хлеб?

Он потёр свободной рукой щеки. Что-то он в последнее время тупит. Совсем не соображает.

– Как и всё остальное. Говядина и соус...

– А где вы взяли мясо? Что-то я не видел у вас фабрики клонирования.

– Потому что это мясо еще недавно ходило на четырёх ногах. И жевало траву.

Мирон чуть не выплюнул. Нет, правда... Ко всему можно привыкнуть, но есть живое существо?

– Где вы его взяли?
– выплевывать он не стал, философски рассудив, что раз корову всё равно убили - не пропадать же добру.

– У фермеров, за городом. У нас с ними бартер... Чаю хочешь?

Открыв термос, она плеснула в крышечку ароматной жидкости. От неё сразу пошёл пар.

– Чай вы тоже сами вырастили?
– скептически спросил Мирон.

– Нет, дурачок. Чай выращивают в Грузии. С грузинами у нас тоже бартер...

Бутерброд оказался очень сытным - Мирон еле его доел. А потом сразу потянуло в сон. Голова сделалась тяжелой, руки-ноги тоже налились свинцом. Очень хотелось свалиться на землю прямо здесь, не сходя с места, и закрыть глаза.

– Идём, - дёрнула его за рукав Мелета.
– Здесь нельзя долго оставаться.

Они вновь затопали по одинаковым шпалам между однообразных рельсов.

– Как думаешь, вашим удалось отбить церковь?
– спросил Мирон.

Мелета не ответила. Только передёрнула плечами под лямками рюкзака - после привала Мирон предлагал его понести, но девушка отказалась.

Переживает, - понял он.
– Все её друзья там, защищают своё жилище, а она возится с ним...

– Прости, что так вышло, - сказал он, догнав девушку и подстраиваясь под её шаг.
– Я ничего не знал.

– Я тебе уже говорила, - отмахнулась она.
– То, что мы делаем, гораздо важнее.

– Важнее, чем защитить дом?

– Важнее, чем все дома, вместе взятые.

– Может тогда расскажешь, в чём заключается наша миссия?

– Стой, - вместо ответа сказала девушка.

– Опять дрезина?