– Спасибо! – сказал беззубый мальчик.

– За что?

– Никто кроме Евы не хочет со мной играть, и я часто из-за этого грущу. Ещё раз спасибо, – он собрал все игрушки кроме осьминога, – Вот, оставь Ктулхёнка себе. Пускай это будет твоим персонажем. Давай, потом ещё поиграем! – убежал мальчишка к своему матрасу.

Я так понимаю, последний вопрос и вовсе не вопрос.

– Надо же, ты и впрямь поправляешься, – парень ухмыльнулся и сел рядом, – Вон, с мелким даже играешь.

– Нет-нет, это…, – боже, какой позор, – Это недоразумение. Не знаю, как так получилось.

– В любом случае, скоро ты выздоровеешь, и это хорошо.

– Ага, – я с трудом выдавил улыбку.

“Твою мать, должен строить из себя дружелюбность перед какими-то подземными мышами. Боже, как же я пал. Остерегаться этого… этого… кого-то”.

– Кстати, а как тебя зовут? – спросил я.

– Артур, – сказал парень, – Меня зовут Артур.

Гнев - 2

— Принцесса, вставайте, – послышался голос из потустороннего пространства.

— Мама?.., — прохрипел я сквозь обод тумана в голове.

— Почти, — голос Альберта стал в разы чётче, – Просыпайся, ты обос…

— “Всё в порядке?”, — прилетело сообщение от Эми.

– “Да, вполне. Спалось разве что плохо, но в целом всё нормально”, — отправляю ответ и с трудом выползаю из капсулы, — Док, всё в порядке?

– Как огурчик. Галюнов больше не будет, но вот кошмары ещё заглянут в гости.

– “А у Эмилии когда эта хрень пройдёт?” – отправляю сообщение.

– “Дня два-три”, – он подал одежду, – “Советую быстрее одеться”.

Принимаю протянутую футболку и краем глаза смотрю через плечо Альберта. Стоящая в проходе сестра не отводила от меня взгляд, а её тяжело вздымающаяся грудь будто наполняла помещение горячим нетерпеливым желанием. Весь вид изменившейся Эмилии напоминал происшествие с разноглазой хищницей, и отчасти, сестра теперь на неё очень походила -- такой же цвет волос, такой же взгляд, такой же вызываемый дискомфорт.

Девушки – очень страшно.

– “Так-с, значит, богач приезжает послезавтра?”, – отправляю сообщение врачу.

– “Да. Я маякну за три часа до приезда. Постарайся не засиживаться в Энде к этому времени. И настоятельно тебя прошу – обдумай всё заранее. Свяжись с нашим другом, организуй отступление на всякий случай, замети следы и так далее и тому подобное. Мы в шаге от реализации, и я не хочу, чтобы всё откатилось на несколько лет из-за ошибки ключевого звена”.

– “Ой, да всё будет в лучшем виде. Ты разве меня не знаешь?”

– “Вот именно что знаю! Причём очень хорошо”.

– “Да всё будет тип-топ. Не переживай”.

– “Очень на это надеюсь”.

Конечно, обдумывать я ничего не собирался.

Окончательно покончив с одеждой, я перекидываюсь с врачом парой словечек, по камерам убеждаюсь в отсутствии слежки и наконец покидаю медицинский отдел АльтерИнк. С недавних пор у меня выработалось нехилое отвращение к творению Демиурга, и возвращаться сюда с каждым разом всё тяжелее и тяжелее. Не удивлюсь, если через два дня меня попытаются здесь же и убить, ибо с такой-то удачей всякое возможно.

– Пройдёмся пешочком, Эми. Тут немного, – садиться в пропуканное такси мне не особо хотелось.

– “Хорошо”, – прилетает сообщение.

Ух, как же приятно общаться с родным тебе человеком посредством обычных слов, а не чудодейственной силы телепатии.

– Ах, да, сейчас передам права администратора на квартиру, – спустя пять минут прогулки я наконец вспомнил нечто важное, – Сможешь сама управлять приборами, заказывать тонны хранящейся на складе еды и так далее. Раньше бы я упомянул и про интернет магазины, но денег у нас осталось меньше двадцати тысяч, а посему хватит только на предметы первой необходимости, – спустя минуту копания в интерфейсе, наконец окончательно передаю права, – Ну вот и всё. Теперь можешь творить с квартирой почти всё что захочешь.

– “Хорошо”.

А девушка не особо любит развозить трёхчасовые разговоры. Но вот что она действительно любит, так это пытаться схватить меня за руку! В шестой раз я уклоняюсь от “случайных” прикосновений и в четвёртый отпрыгиваю от жмяканий тела к телу. Скорее всего она не осознаёт изменений в организме, но менее дискомфортным и вызывающим её поведение от этого не становится.

“Ладно, всего-то два дня потерпеть. И мне, и ей”.

С горем пополам мы наконец доходим до небоскрёба и продвигаемся мимо стойки с Генрихом.