Хинеус молча опустился в облюбованное кресло и допил свою порцию. Звездунов присел на диван, не спрашивая позволения и сдвигая постельное белье в сторону. Широко расставив ноги и оперевшись на них локтями, он задумчиво смотрел на бывшего сослуживца.

Молчание затягивалось, но никто из них говорить не спешил.

Хинеус продолжал упиваться, а Звездунов следил за ним, словно за главным героем спектакля.

— Почему твоя сестра уверена, что ты инкуб? — спросил наконец Звездунов.

Хинеус покосился на него пьяными глазами и усмехнулся. Его пошатывало…

— А надо было ей сказать, что это она устроила оргию, в свои чудесные тринадцать? — Он опять потянулся за бутылкой, но в последний момент передумал. — Знаешь ли, у нас тогда слишком много людей было в доме… Мать умерла… Похороны, все такое. Пропихнуться негде было несколько дней. Я тогда как раз учебу закончил, впервые домой за пять лет приехал. Весёлый до мрачности денечек выдался, зрелищный.

— Не понимаю, как вы это скрыли от нее.

— Мы не скрыли, просто перевели стрелки и предупредили, что она может сделать то же самое, когда вырастет. Совет все равно прознал. Куратора назначили, пришлось потрудиться, чтобы взять эту должность…

— И вы навешали на нее проклятия? — На самом деле его волновал другой вопрос, и все же ответ он выслушал.

— А ты хоть раз пытался сдержать пробудившегося суккуба? Думаешь, легко выкачать силы у демона. А она все возвращается назад, словно ничего и не делали. Хадиса даже не помнит этого… Не вспомнит… больше.

Что-то страшное проскользнуло в его голосе, заставившее Звездунова напрячься.

— Где она?

— В спальне.

Октопус нахмурился, после поспешно встал и распахнул полуприкрытые двери. Хадиса действительно была там. Лежащая на кровати во влажной академической форме. Ее серые губы и бледная до синевы кожа наталкивали на определенные мысли.

— Я хотел, чтобы она осталась учиться на твоём факультете. У нее были качества, но… Он сказал: жизнь за жизнь. Так, словно жизнь какого-то больного на голову ушлепка стоит жизни моей Хадисы, или жизни всей моей семьи.

Желваки начали играть на лице Октопуса. Он слушал молча, одновременно пытаясь нащупать пульс, и безнадежно понимал, что тело успело остыть.

— И теперь мне предстоит помпезно предоставить доказательство ее смерти во дворце. Больной старый ублюдок…

Хинеус скривился. Из его памяти успел исчезнуть Храм и обещание Великой Матери. Развеялось зернышко, дарованное как доказательство их соглашения. Стерлась упавшая на колени женщина, умеющая надеть любое лицо и молящая о содействии. Октопус отобрал у него бутылку, а после тяжело склонил голову, спрятав лицо в ладонях. Пьяная речь Кирина не укладывалась в его голове, хотя была предельно четкой и объясняющей сложившуюся ситуацию…

Где-то в Академии в это же время Рубин самозабвенно раз за разом впечатывал рожу Влада в стену, осыпая проклятиями. Мухотряскин уже давно не дергался, болтая поломанной шеей исключительно по инерции. Староста, поведавший сводному брату о велении отца, наблюдал за экзекуцией молча и с несвойственным ему наслаждением, не забывая при этом удерживать энергетический барьер, не пропускающий к ним озадаченных происходящим Ананьева и Виртуозова.

Жизнь за жизнь, как говорил их отец. Это всегда равноценная плата.

Горр тоже ходил вокруг барьера, спрятав руки в карманы и мусоля пальцами свой артефакт. Нужен ли ему такой неожиданно объявившийся отец и такие братья?

Ответа на это не было.

Улей же дрожал в предвкушении. Их энергетические каналы впервые за много десятков лет были наполнены под завязку. Где-то глубоко под землей, в ухоженных стенах выздоровевшей энергетической матки, стекали молочные капли, растрескивались коконы, выпуская на свободу жизнеспособные личинки. Похожие на друг друга как две капли воды девушки заботливо ловили их и укладывали в мягкие шелковые ячейки дозревать, связывая свежие новорожденные энергетические каналы с системой Улья.

Трупный запах Зоны препятствий неожиданно превратился в нежное благоухание цветов, а временной сдвиг наконец приходил в норму.

Жизнь Улья тоже приходила в норму. А вместе с ней дало росток маленькое зернышко, обещанное Хинеусу Кирину в подарок. Пройдет десяток часов… и все встанет на свои места. Источник засияет с новой силой, аномалия примет свой изначальный вид и уйдет далеко под землю. Высшая академия демонизма и магии в один момент прекратит свое существование, вернув в энерготок все, что отобрала.