– Возможно, в один из ближайших вечеров, если мы пристанем к берегу. Командор просил передать вам, что будет находиться на борту каравеллы вплоть до прибытия на Корфу. Он сожалеет, что до той поры не сможет наслаждаться обществом вашей милости, ибо с нами плывет еще один гость, который также требует внимания. – Помолчав, Маркус смущенно добавил: – Надеюсь, вы не против того, чтобы вашим соседом по каюте был ваш покорный слуга?

Тафур заверил, что о лучшем соседстве не мог и мечтать, но в глубине души ощутил разочарование. Он надеялся, что командор просветит его относительно той части восточного побережья, что расположена напротив Родоса. Загадочный гость – это, очевидно, какой-нибудь высокопоставленный венецианский вельможа, которому его, Тафура, не сочли нужным представить. Неужели недавний прием в палаццо так вскружил ему голову? Поистине, в тихом омуте черти водятся, как сказала бы Кармен.

Он обернулся и поискал глазами каравеллу – белый треугольник, маячивший у самого горизонта. По правому борту флагманский корабль догоняли боевые галеры: благодаря попутному ветру гребцы отдыхали. Тафур обратил внимание, что на их парусах отсутствуют красные кресты.

– Это генуэзские корсары, – угрюмо объяснил Маркус. – Они служат нашему ордену. В иные времена они бросались врассыпную при виде наших кораблей, а нынче охраняют наши кресты. Но в глубине души были бы рады-радешеньки продать нас туркам, как поступили их соотечественники с защитниками Константинополя.

Тафур промолчал. От шкипера не укрылось, что его собеседник смущен.

– Прошу вашу милость извинить меня, наверное, у вас есть друзья в Генуе…

– Да нет, насколько мне известно. И еще мне известно, что не все генуэзцы покрыли себя позором в этом сражении. – Тафур вздохнул. – Мой отец был в числе защитников города вместе с доном Джованни Джустиниани и братьями Боччьярдо, которые бились до конца рядом с императором Палеологом.

Шкипер от удивления широко раскрыл рот, обнажив единственный клык.

– Простите мне эти необдуманные слова, ваша милость. Я не сообразил, что вы уже взрослый мужчина… Могу ли я узнать, как звали вашего достопочтенного отца?

– Хуан Тафур-и-Лусена, идальго из Санлукара. Но я не успел узнать его, как вы можете заключить из моего возраста.

– Да воздаст ему по заслугам Господь. И да останется он навсегда в вашей памяти, а с сегодняшнего дня – и в моей тоже. – Маркус с еще большей неприязнью взглянул на галеры. – Ну, тогда вам не нужно объяснять, о каком предательстве я толкую.

В последние дни осады Константинополя генуэзцы с соседнего полуострова Пера открыли ворота Босфора туркам в обмен на обещание не трогать их имущество. Не удовольствовавшись этим позорным поступком, они предупредили Мехмеда о передвижениях христиан, стремившихся прорвать осаду города. Константинополь пал, и с той поры военные суда султана Османской империи беспрепятственно бороздили воды Средиземного моря вместе с целым легионом пиратов и корсаров разного рода и племени, от Сирии до Триполитании и от Египта до Алжира.

– С тех пор здесь настали плохие времена. А будет еще хуже. – Маркус заметил, что Тафур не сводит глаз с генуэзских галер. – Но ваша милость не должна тревожиться из-за этих разбойников. Ни один волос не упадет с головы того, кто является гостем Родоса. Ну а если они осмелятся на какие-то козни, то будут иметь дело со мной.

Шкипер с угрожающим видом погладил ремень, на котором висела его шпага. Тафур невольно бросил взгляд на его лысый череп. Казалось, еще немного, и он разглядит мозги под этой гладкой, без единого волоска, кожей. Но в любом случае, когда они будут заходить в порты, желательно, чтобы Тафур не приближался к галерам генуэзцев. Никогда нельзя быть уверенным в их намерениях, даже если столкнешься с ними лицом к лицу.

Рулевой начал подавать какие-то знаки.

– С вашего позволения, дон Педро, я должен вас покинуть, не то мой помощник без меня пустит корабль на дно.

Как только шкипер удалился, Тафур вновь принялся разглядывать галеры. Их серые паруса приближались по мере того, как берег убегал к югу. Люди на палубе ближайшей галеры поначалу казались песчинками и букашками, а потом уже просто крошечными фигурками, копошащимися вокруг мачт. Маленький дозорный поднялся на полубак и, заслонившись ладонью от солнца, принялся разглядывать их корабль. Тафур инстинктивно попятился, но тут же, спохватившись, вновь облокотился на перила. Если он не может разглядеть лица смотрящего с галеры в его сторону, то и тому это не под силу.

Его мысли вернулись к человеку в маске, увиденному на пристани. Уж не он ли сейчас пытается разглядеть Тафура с галеры? Разумеется, это не мог быть Фадрике Альварес, сражавшийся в Берберии, разве что он вернулся в Санлукар просить руки Кармен. Однако, вне всякого сомнения, незнакомец с пристани и человек, промелькнувший под окнами его гостиницы, – одно и то же лицо. Это шпион. Но чей? Соперников Медичи? Уж не они ли наслали на него и грабителей? Так кто же они такие? Всего лишь несколько мгновений назад он испытывал безоглядную гордость за своего отца. Но стоило появиться этому призрачному корсару, как он вновь погрузился в раздумья, задавая себе бесконечные вопросы.